Гаврил не отвел своих глаз и невозмутимо смотрел прямо в глаза своему отцу. Выдержав тяжелый отцовский взгляд, он примирительно начал говорить:

– Отец! Я же говорил, что хочу дать европейское образование своим детям. Хочу построить большой дом для семьи в Якутске, хочу торговать по всему миру. И единственное, что мы можем предложить миру достойного- это шкуры соболя!

– Гаврил! Там уже занимаются десятками лет другие купцы. И я очень сомневаюсь, что они пустят тебя на свою территорию,– нахмурившись, ответил ему отец.

– Так как торгуют они- это неправильно, а в первую очередь несправедливо. В обмен на спирт и дешевые побрякушки скупают по низкой цене у добытчиков пушнину. Спаивают людей да и еще и обманывают их на каждом шагу!

Старик ухмыльнулся, пошевелил своими густыми кустистыми бровями и ответил сыну:

– В этом и есть смысл торговли, сынок! Не объегоришь- не будет тебе прибыли…

– Я помню как ты объегорил своих сенокосчиков… И кто от этого выиграл в конце концов?– уколол отца Гаврил.

– Они были лентяи и дармоеды! И зря ты пошел с ними на мировую в суде- не надо было им ничего платить!– вспылил Манньыаттаах. Те старые злость и досада, и так не затухающие внутри Василия, полыхнули как разворошенный костер. У старика снова в памяти воскресли в памяти события тех дней и он ожесточенно сказал:

– Эти неблагодарные людишки никогда не ценили того, что я им делал. Ты же знаешь, что я внес вклад в Областное казначейство пять тысяч рублей золотом и проценты с этого вклада идут на оплату подушевого налога всех жителей нашего наслега? Почти тридцать лет от мала до велика не платят налог- и в ответ мне вот такая благодарность?!

Гаврил понял, что зря он вспомнил этот эпизод. И примирительно продолжил:

– Не сердись отец, но я буду торговать по- другому. Буду торговать честно и это позволит мне собрать под собой всех основных поставщиков и промысловиков,– твердым голосом сказал в ответ Гаврил.

– Хех! Честность это конечно хорошо, но в торговле пушниной обман является основным талантом. Только благодаря этому обману и финтам живут такие, как известные тебе Бахарев, Петров и Окоемов. Даже не знаю- получится ли у тебя делать торговлю мехом в «белых перчатках», по справедливости,– не унимался старик.

Отец, еще не отойдя от этой внезапной вспышки гнева, внимательно стал смотреть в глаза Гаврила. Младший Никифоров встретил этот взгляд и не отводя глаз, снова твердым голосом сказал:

– Отец! Поверь мне- я долго думал на эту тему и мое решение взвешенно. Мне уже почти тридцать лет и я все время под твоим боком. Пора мне вылететь из семейного гнезда и начать свое дело!

Никифоров- старший задумался и немного помолчав, ответил:

– Не знаю. По мне так скажу, что от добра добра не ищут. Мы из года в год продаем скот. У нас есть своя лавка в городе. Конечно лавка небольшая, но она приносит стабильный доход. Если это позволяет делать нам деньги и кормиться- зачем пытаться изменить это?

Гаврил помолчал и ответствовал отцу:

– Как ты не понимаешь отец? Я тебе говорил, что железная дорога пришла к границам нашей губернии и скоро алданские прииски завалят дешевым мясом со всей Российской империи. Надо же смотреть немного вперед. Дальше продолжать поставлять на прииски скот и уповать на то, что так будет всегда- это очень неосмотрительно. А я же хочу продолжить и расширить наше семейное дело- хочу стать знаменитым и известным купцом! Купцом, торгующим с другими странами- купцом первой гильдии. Я еще раз говорю, что хочу продолжить дело нашего рода- известного рода Асыыкай… Только обгоняя конкурентов и расширяясь возможно это сделать- стать торговцами пушниной первой величины во всей нашей губернии! Иначе будем обречены оставаться только в пределах своего наслега, радуясь этому жалкому уровню доходов…