Бахарев вглядывался в молодого человека и как опытный психолог понимал, что Никифоров настроен решительно. Что- то коробило его в этом молодом человеке. Смутная тревога и раздражение как темные рыбы из омута медленно всплывали в его душе. Тем не менее Бахарев кивнул, как бы одобряя слова Никифорова и склонив голову, продолжал внимательно слушать.

Никифоров замолчал. У него мелькнула мысль- а доверять ли свои сокровенные мысли прожженному торгашу. Немного подумав, он продолжил:

– Видите ли, я размышлял довольно продолжительное время и пришел к выводу, что необходимо заниматься скупкой пушнины непосредственно на местах- на Севере. Это намного выгоднее, нежели покупать ее у мелких оптовиков здесь- в Якутске. В связи с чем, хотел бы предложить Вам не препятствовать мне в организации факторий непосредственно на севере…

Бахарев неожиданно взвился и раздраженно стал выговаривать Никифорову:

– Вы разве не знаете, что это моя епархия?! Я уже на протяжении многих лет занимаюсь скупкой пушнины. Люди знают меня, а я знаю многих, кто занят в этом деле! Я настоятельно не рекомендую лезть на мою территорию…

Никифоров спокойно выслушал гневный выпад Бахарева и спокойным голосом ответил:

– Ну что ж- я ожидал примерно такой реакции. И сейчас Вы не оставляете мне выбора- я начну создание факторий на Севере!

Бахарев схватил со стола тяжелое пресс-папье и сжал его в руках, отчетливо давая понять, что вскоре запустит им в голову Никифорова. Бахарев поборол свое желание кинуть тяжелым предметом в оппонента и визгливым криком перебил Никифорова:

– Пошел вон, щенок! Это моя вотчина и ни с кем я делиться я не намерен!..

Никифоров прощаясь, коротко кивнул Бахареву и с чувством достоинства невозмутимо встал и вышел из апартаментов. Здесь Бахарев не удержался и кинул пресс- папье в закрытую дверь. «Вот щенок! Только вылез из навоза в своей деревеньке, а уже замахнулся ни на кого нибудь- а на меня!..»– подумал Бахарев. Выругался, махом опрокинул в себе рюмку коньяка. Потом немного подумал, налил еще и снова опорожнил в себя. Благородный напиток разлился по телу, согревая и давая успокоение Бахареву.

***

– Ну и как- удалось тебе договориться с этим заносчивым жуком Бахаревым?– спросил Василий Манньыаттаах у Гаврила.

– Нет, он отказался. Еще и ругался, что не намерен ни с кем делиться,– коротко ответил Гаврил.

Природа Василия Манньыаттааха была такова, что встречая отказ, он сразу же начинал испытывать азарт и делал как он пожелает, ломая любое сопротивление. И тут он не изменил себе- гневно надулись вены у него на лбу и хищно сузив свои большие раскосые глаза, он бросил сыну:

– Ну и бог с ним! Я тебя познакомлю со своим старым компаньоном- Михаилом Васильевым. Он уже тридцать лет занимается скупкой пушнины на севере- опыта даже побольше чем у этого Бахарева. У него свои места закупа есть и свои поверенные там, на местах.

Гаврил кивнул. Но для того, чтобы победить таких как Бахарев, одних скупщиков на местах было мало. Нужны были большие деньги.

– Отец! Я хочу стать главным скупщиком пушнины в Якутской губернии, а для этого нужны большие деньги. Очень много денег…

По своему обычаю, Гаврил снова ходил большими шагами по комнате. Наконец остановился, хитро сощурившись, улыбнулся и сказал отцу:

– А давай мы возьмем деньги у англичан или у американцев. Это ведь основные и конечные покупатели пушнины. Я договорюсь с ними…

Василий Сергеевич изумленно посмотрел в глаза своему сыну- где это видано, чтобы искусные торговцы англичане вели дела с мелким купчишкой из далекой и забытой богом якутской земли. Немного помолчав, он промолвил: