– Спой Евдоха не упрямься, другой мужицкай голос те и в подметки не годитса – несколько заскорузло нудноватым тоном, поддержала невестку свекровь.

Прислонившись к забору, Евдокия отложила музыкальный инструмент и, набрав полно воздуха, объемно-бархатным голосом, звучащим от низов и до верхов глубоко, широко и густо, повела складно и певуче старинную песню байкальских рыбаков:

– На море лютует, ревет непогода. И ветер рвет парус, хлобыщет волна.

Бубнящее рокотно лились песенные слова из ее уст, рисуя жутковатую картину штормового Байкала, тягуче-тоскливо, под стать обезлюдевшей при омулевой путине деревне.

– Тьма ночи сгущается, буря терзает. Гром с неба разверзся, блестит молынья.

А чайки в смятеньях кричат и кружатся. И близок уж берег из каменных скал.

Рыбатскую лодку несут к нему волны. Как страшно, свирепо бушует Байкал!

Окунувшись сполна в рыболовецкую летнюю страду, жила в эти дни Сухая лишь одними ее заботами, согреваемая многообещающими надеждами на лучшее будущее.

Тыгульча с большой поспешностью возвращался из илэгир (пади) Илан Экнил. Сын китайского контрабандного золотодобытчика Ли Цзинсуна лечил от давнего недуга шамана Номоткоуля и упросил за хорошую плату для настоящих медицинских целей добыть медвежьи лапы и желчь. Однако следить зверя и становить ловушки с приманкой помешало дождливое ненастье, и ожидавший омулевого привала Тыгульча вынужден был отставить охотничий промысел. После ухода с охотничьей тропы Тыгульчи, шаман Номоткоуль сам взялся тропить охоту на медведя. Актэул и неизменный его напарник по охоте Курмукан, сопровождали шуленгу на отог, пребывающего в глубоких размышлениях. Бабтин Осип навязал ему кабально сделку, по которой Тыгульча, как наемный батрак обязался, с половины улова провести в Сухинском Подлеморье омулевую рыбодобычу всего лишь тремя сетевыми сплавами, арендованными у него. Это унижало самолюбие шуленги, а главное связывало по рукам и ногам его самостоятельные действия, как в тайге, так и на море. Но он пошел на такую сделку. Ранней весной рыбаки его стойбища, занимаясь подледным ловом, непредвиденно утеряли большую часть стенистых морских сетей, незаменимых, прежде всего в летнюю омулевую путину. Сети ставили для поимки нерпы, по ноздревато-водянистому, прохудившемуся люду. Ночью с юга налетел, остервенело Полуденник, промысловики спали в лодках, и запоздало отреагировали на то, как ледовое поле, сжимаясь в торосистые нагромождения, стало быстро разрушаться. Сделав в море, на глазах растерянных людей значительную подвижку, оно за считанные минуты широко распахнуло жуткую открытость, полой байкальской воды. В итоге к летней рыбалке Тыгульча фактически не имел ни одного стоящего сетевого сплава, да к тому же засуха и лесные пожары лишили людей его стойбища таежной охоты. Надвигающийся голод заставил пойти навстречу совсем не выгодным для него предложениям, выдвинутым Осипом Бабтиным.

Лэтылкэк встретила изрядно подуставшего мужа, и выслушав его размышления о намерениях и тревогах, предложила немного передохнуть, и не навязчиво посоветовала долго не размышляя поспешить в падь Кичэлинду, где на раскряжевке и штабелевке леса работали люди из их стойбищ. По ее мнению лесорубы стволовского участка Николая Долгих текущими днями и сами были бы не против отложить временно лесную рубку и для заготовки свежего пропитания заняться рыбалкой. Все взрослое и работоспособное население сухинского Тунгусья было занято троплением медведя и в Стволовой на лесозаготовительных работах. Поэтому три сетевых бригады шуленге организовать при всем желании не представлялось возможным. Однако Лэтылкэк не сомневалась в своем предложение мужу. Шуленга давно был знаком с начальником стволовского участка заготовки леса к производству шпал для строящегося Транссиба и тоже ничуть не сомневался, Николай Долгих отличался не только недюжинным умом, подлинного профессионала в своем деле, но и исключительной порядочностью в человеческих взаимоотношениях. Поэтому Тыгульча поручил Уваулу из оставшихся на стойбище мужчин, подростков и даже детей постарше собрать одну сетевую бригаду, сам же с Курмуканом и Актэулом немедленно отправились в Кичэлинду и с помощью Долгих организовывать еще две бригады рыболовов, из числа работавших там тунгусов других лесозаготовителей.