Он извлек из раскрытого лекарского саквояжа флакон с нюхательными солями и поднес к лицу княжны. Та застонала, приходя в сознание, и открыла глаза.

Смущенная пристальным мужским взглядом, Ольга густо покраснела, дрожащими пальцами собрала на груди сорочку и, вдруг заметив в руке Золотницкого снова свернутую трубочкой записку, глухо ахнула.

– У меня появился повод продолжить занимательный, но некстати прерванный разговор, – произнес Золотницкий. – Это послание, – кивнул он на свиток, – тебе знакомо?

Девушка кивнула в ответ:

– Было бы нелепо отрицать очевидное.

Записка прочитана еще раз вслух. Уловивший кровавые кляксы взгляд девушки просиял, а лицо заметно посветлело.

– Похоже, выстрел прапорщика, злополучный не для меня одной, расстроил планы вашего благородия, – проговорила с издевкой Ольга.

– Речь идет о выправленных паспортах для избежавших ареста членов тайного общества? – проигнорировал замечание девушки Золотницкий.

– Да, – с завидным хладнокровием произнесла та.

– Об этих бумагах так радела твоя подруга?

– Да.

Золотницкий с подозрением глянул на прапорщика.

– Мой подчиненный в самом деле не был посвящен в смысл адресованного тебе письма княжны Вяземской, или же несколько минут назад мне был продемонстрирован дешевый спектакль?

– У вас нет причин сомневаться в честности господина прапорщика, – неожиданно для мужчин встала девушка на защиту последнего. – Верно служащий правому делу, он все это время пребывал в неведении о плетущихся интригах.

Во взгляде Золотницкого всколыхнулись недоумение и недоверие.

– Если прапорщик исправно, как ты говоришь, исполнял обязанности надзирателя за арестованным Вяземским и его домочадцами, то каким же образом у тебя оказались бумаги князя?

– В день моего приезда в дом Вяземского Соня оставила их в молитвеннике в отведенной мне для ночлега комнате.

Разочарованный, Золотницкий усмехнулся:

– Я оказался прав в моем подозрении в день ареста князя. Важные документы оставались у Софьи Вяземской, в силу не зависящих от нее обстоятельств не передавшей их вовремя доверенному лицу отца. Княжна, чьему честному слову грош цена, – исказила его лицо язвительная гримаска, – избежавшая обыска, укрыла их от меня, но, прознавшая из брошенной невзначай фразы обведенного ею вокруг пальца офицера об убежище закадычной подруги, решила воспользоваться твоей помощью. Тебе известны имена владельцев выправленных князем паспортов? – вернулся он к важным подробностям.

– Нет, – качнула в ответ головой на удивление спокойная девушка. – Паспорта были запечатаны в пакете. Искушение вскрыть его обошло мою душу. После общения с Софьей в присутствии его благородия на посторонние от политики темы, переночевав в поместье князя, на рассвете, угадав по намекам Софьи, куда мне следовать, я добралась до дуба у просеки и, оставив пакет в расщелине его ствола, отправилась обратно.

– Постой-ка! – остановил ее Золотницкий. – Я надеялся услышать все, ты же опускаешь самое интересное в рассказе.

Растерянная Ольга смотрела на него с недоумением.

– С кем ты встретилась у тайника? – задал занимающий его вопрос поручик. – Чьей записке, – кивнул он на свиток, – суждено утешить исполнившую дочерний долг княжну?

Девушка смутилась:

– Мне не знаком человек, неожиданно оказавшийся в указанном Софьей месте.

Сверлящий Ольгу недоверчивым взглядом Золотницкий снова посмотрел на истерзанный листок.

– Княжна названа в записке по имени, – проговорил он. – Без сомнения, автор этих строк – близкий Софье Вяземской мужчина благородного происхождения. Только не верится, что, забывшись, дворянин не представился барышне, – мужскими глазами смотрело на ошеломленную его проницательностью девушку назойливое подозрение.