– Я ничего не знаю о бумагах, – невнятно проговорила в ответ девушка. – Я только хотела повидаться…

– Довольно! – прервал ее раздраженный Золотницкий. – Ты полагаешь возможным убедить следователя, что противный букве закона визит в дом арестованного князя ты совершила для душещипательной прощальной беседы с его дочерью? Не выйдет, – он остановился в шаге от нее. – Я просто уверен, – категорично продолжал, не отрывая взгляда от бледного лица vis-à-vis, – что тобой руководил благородный порыв помочь загнанной в угол подруге. О каких бумагах пишет княжна? – его встряхнувшие опустившую затравленный взгляд девушку сильные руки машинально стиснули ее хрупкие плечи.

Ольга содрогнулась и, захлебнувшаяся исполненным боли в раненой руке криком, потеряла сознание.

– Черт возьми, – глухо выругался в сердцах досадующий на самого себя Золотницкий.

Испачканные кровью, наспех вытертые белоснежным платком пальцы с беспокойством заметались по меловому лицу девушки. Та была в обмороке.

В руке поручика надрывно задребезжал колокольчик.

– Я посылал за уездным врачом, – не отрывая тревожного взгляда от девушки, бросил Золотницкий через плечо денщику.

– Доктор прибыл, – коротко доложил тот.

– Проси, не мешкая. В нем большая нужда.

Исполнительный денщик торопливо скрылся за дверью.

Взгляд Золотницкого снова обратился к Ольге:

– Эта девочка никогда не перестанет меня удивлять.

– Ваше благородие связывает с княжной старинное знакомство? – не совладал с любопытством прапорщик.

– Гораздо больше, нежели знакомство, – усмехнулся Золотницкий преследующему их с Ольгой предопределению. – Княжна Шаховская – в каком-то смысле моя родственница, – счел он достаточным для ожидающего разгадки подчиненного.

– Ваше благородие изволит шутить? – изумленный взгляд последнего искал на лице собеседника следы подвоха.

– Ничуть, – качнул головой Золотницкий. – Я серьезен, как никогда.

– Но ваше заявление более походит на розыгрыш, нежели на правду, – осмелился возразить ему прапорщик.

– Чем же я подал повод усомниться в моей правдивости?

– Вы обошлись с беззащитной девушкой так сурово, точно она не близкий человек, а заклятый враг, решающего поединка с которым вы долго ждали.

– Ты прав в одном: я вожделенно ждал нашей встречи, – позволил себе быть откровенным Золотницкий. – Несколько лет назад жестокое обстоятельство, к безграничному отчаянью моего сердца, разлучило нас с княжной. Нынче запроторенная сюда струсившим перед заслуженным наказанием за свой проступок мальчишкой, опорочившим офицерский мундир, удивительная девочка вернулась в мою жизнь.

Раздался стук в дверь. Денщик пропустил мужчину за пятьдесят с саквояжем в руке и удалился. Вошедший коротко поклонился поручику и с беспокойством торопливо шагнул к девушке.

– Князя Игоря Михайловича Шаховского уже известили о несчастье с дочерью? – тотчас обернулся он к Золотницкому.

– Господин доктор знаком с княжной? – опешил тот.

– Удостоился этой чести месяц назад, по приезде ее сиятельства в замок, – пояснил врач обстоятельства встречи с девушкой. – Признаюсь, я был удивлен и обеспокоен желанием княжны остаться в безлюдных угодьях, отрезанных верстами бездорожья от столицы. Случись беда – в такую пору в лесной глуши помощи ждать не приходится. Слава богу, княжну такая участь миновала. Ваше благородие не оставили незадачливое дитя своей заботой, – почтительно поклонился врач поручику.

– Как бы ни так! – запальчиво возразил ему прапорщик.

К дерзнувшему вмешаться в беседу жандарму обращены два взгляда: недоумевающий – сбитого с толку доктора, на чью веру в благородство Золотницкого посягнул его подчиненный, и негодующий – самого поручика, раздосадованного выходкой.