Судьбы Ирина Бабич

По главной аллее усадьбы, шурша играющим под колесами гравием, движется экипаж. Сплетенные арками липовые кроны сменяются живыми изгородями. Затейливые клумбы по сторонам аллеи трогают взгляд островками нежных ландышей, элегантных нарциссов и пестрых тюльпанов.

Восхищаясь пейзажем, в окно экипажа глядит девочка в бирюзовом батистовом платьице, отороченном кокетливыми рюшами. Рассыпавшиеся по плечам темные кудри обрамляют обаятельное лицо с ямочками на щеках.

Не в силах сдержать впечатлений, девочка обернулась, красноречивым взглядом синих глаз приглашая разделить ее восторг сидящего напротив мужчину.

С виду ему можно было бы дать не больше сорока лет, хотя русые волосы своенравно отметила седина, а в уголках серых глаз оставили неумолимый след лучики предательских морщин. Его черный, потертый дорожный костюм строгого кроя подчеркивает бледность на осунувшемся от усталости лице. Опущенные ресницы прячут смешавшиеся в сгусток чувства, в которых ему сложно разобраться, настолько они противоречивы.

Поглощенный мыслями мужчина, казалось, забыл о спутнице и опомнился лишь тогда, как напуганная молчанием попутчика девочка стихла и, робко тронув его плечо, заглянула ему в глаза. Разбередившие душу мужчины фантомы тотчас смыло волной раскаяния и нежности. Он порывисто обнял девочку.

– Извини меня, – вымолвив хриплым от волнения голосом, поцеловал ее волосы, – непростительно долго занятый собой, я оказался никудышным попутчиком.

– Мы могли бы остановиться ненадолго? – с затаенным желанием спросила девочка. – Эти клумбы и живые изгороди такие замечательные, ни на что не похожие.

– Если желаешь, – мужчина ласково провел ладонью по детской щечке, – можешь сойти здесь. Прогуляйся по лужайке, насладись ароматом разнотравья, собери букет, сплети венок. Я же, чтобы не злоупотреблять терпением ожидающего нас хозяина имения, отправлюсь дальше сам и встречу тебя позже уже у дома.

Довольная девочка просияла благодарной улыбкой.

Мужчина окликнул возницу и помог спутнице сойти на изумрудную обочину.

Еще раз экипаж остановился у парадного подъезда богатого особняка. Напомаженный дворецкий, скользнувший оценивающим взглядом по неказистой фигуре прибывшего, едва удостоил того поклоном. Подоспевшие лакеи сняли с запяток кареты видавший виды, нетяжелый сундук.

Вероятно, не горя желанием немедленно встретить гостя, лишь спустя четверть часа неловкого ожидания того у порога горделивого особняка в дверях показался его хозяин – Михаил Александрович Шаховской.

– Добрый день, ваше сиятельство, – приветствовал его напряженным голосом заметно смущенный приезжий.

– Волею случая, – досадливо поморщился князь, – у нас с тобой слишком близкие отношения для церемоний, Игорь. Здравствуй.

Его сухая фраза подчеркнула не смягченную временем неприязнь отца к сыну в прошлом.

– Судя по незначительному багажу, – нарушил Михаил Александрович повисшее неловкое молчание, – задерживаться здесь надолго ты не намерен.

– Я привык довольствоваться парой перемен платья, – с безразличием к роскоши отозвался уязвленный насмешкой над его ничтожным состоянием Игорь. – Весь багаж – безупречные наряды моей …

– Ты посмел сделать несчастной еще одну женщину? – с разочарованием в голосе перебил его Михаил Александрович.

Лицо Игоря вспыхнуло багрянцем незаслуженной обиды.

– Искренне надеюсь, что нет.

– Papa! – вдруг донесся до обоих звонкий детский голос.

Взгляд непроизвольно вздрогнувшего от оклика Игоря наполнила нежность, счастливая улыбка тронула его сурово сомкнутые губы.

Устремленный поверх его плеча взгляд собеседника замер на появившейся между деревьями аллеи, резво бегущей к ним девочке в пестром венке на кудрявой головке. У Михаила Александровича невольно защемило сердце: эти утонченные черты лица, венчающие их шаловливые локоны, этот влажный взгляд глубоких синих глаз двенадцать лет не дают желанного забвения его памяти.

Игорь немедленно обернулся к девочке, прижал ее к себе.

– Ты не позабыл обо мне? – заглянула она в его глаза.

– Ни в коем случае, родная! – нежный поцелуй коснулся ее ушка. – Разрешите представить вашему сиятельству мою дочь, – с гордостью обратился он к едва пришедшему в себя Михаилу Александровичу, – княжну Ольгу Шаховскую.

– Что ж ты оробела? – наклонился тот к уткнувшейся лицом в отцовский сюртук девочке. – Поди к деду, обнимемся по-простому.

Несколько растерянная, вопросительно глянув на отца, ободренная его поощряющей улыбкой, та шагнула к князю. Он порывисто обнял внучку, от которой когда-то отказался.

– Признаться, ты меня приятно удивил, – молвил Михаил Александрович, не отрывая теплого взгляда от прильнувшей снова к отцу девочки. – Я, было, решил, что ты снова женился.

Игорь наклонился к дочери, чьи ресницы откликнулись удивлением на оброненное предположение, что-то шепнул ей, поведя интригующим взглядом вглубь парка, и поцеловавшая его щеку девочка поспешила к оранжерее, стеклянный купол которой возвышался над деревьями.

Лицо Игоря тотчас изменилось. Во вновь обращенных к князю глазах читались обманутая надежда и недоверие.

– За столько лет вы не поддались искушению навести обо мне справки?

Михаил Александрович откровенно поморщился:

– Скажу, не кривя душой: за все эти годы у меня ни разу не возникло ни малейшего желания справиться о твоей жизни.

– Вы давно твердо решили, – полынной горечью тронуты слова Игоря, – что моя погибшая душа не способна на благие перемены?

– А они имеют место? – упрямое сомнение не покидает его собеседника.

– Они множатся, – скромно молвил Игорь. – Обретенное благодаря вашей давнишней протекции место удовлетворило мои стремления. Недавно я удостоился нового чина, получив возможность обеспечить должное содержание дочери.

– Для благоденствия, приличествующего ее родословной, она не нуждается в твоей вызывающей жертве праздностью, – хмуро заметил vis-à-vis. – Из баснословного состояния, что осталось после безвременной смерти Тани, ей выделена сумма, способная с лихвой удовлетворить потребности и желания самого капризного ребенка.

– Просто не верится, что и судьбой этих денег вы ни разу не интересовались, – удрученно усмехнулся Игорь.

– Не понимаю, о чем ты.

– Неужели хотя бы однажды вас не тревожила мысль, что с наследством дочери я, вычеркнутый из вашего завещания и жизни, поступлю подобно моему истинному отцу? – не отрывал Игорь недоверчивого взгляда от лица vis-à-vis. – Знайте же: упомянутая вами сумма, по сей день не востребованная мною, хранится в столичном банке, – с достоинством заявил он. – Я счел недопустимым распоряжаться наследством дочери даже на правах опекуна. Достигнув совершеннолетия, девочка сама найдет ему должное применение. Мой же единственный долг – своими силами устроить ее беззаботное настоящее.

Губы слушателя искривила ироничная усмешка:

– Твое платье – красноречивое свидетельство бедности.

Лицо Игоря вспыхнуло краской стыда, подавляемого им последние годы.

– Зато моя дочь ни в чем не нуждается. Это справедливо. Впрочем, довольно, – напомнила о себе оскорбленная гордость. – Ведь не из праздного любопытства о моих невзгодах вы все-таки удосужились на встречу со мной спустя столько лет?

– Ты прав, – кивнул ему Михаил Александрович, – повод много серьезнее. Идем в парк: не стоит посвящать снующую туда-сюда челядь в семейные дрязги. Оставшемуся под моей опекой Сергею, – заговорил князь снова, когда они оказались на аллее, – удостоенному чести учиться в Пажеском корпусе, исполнилось восемнадцать. Он должен вступить в права на наследство родителей. Завещание никем из них составлено не было, – напомнил Михаил Александрович, – потому я пригласил стряпчего, уполномоченного в присутствии нас, опекунов двух наследников, справедливо выделить из оставленного детям состояния их доли, заверив раздел бумагами.

Внимающий ему Игорь остановился. Мгновение спустя его медленные шаги снова тревожили гравий под ногами.

– Когда вы ожидаете приезда стряпчего? – бесцветным голосом спросил он, отрешенно глядя в сторону.

– Сегодня же пополудни.

– Превосходно, – тем же тоном выговорил Игорь. – Стало быть, уже завтра, поневоле досаждающий вам вынужденным присутствием здесь, я уеду к обоюдному удовлетворению. Позвольте откланяться, ваше сиятельство, – обернулся он к князю, – я должен отыскать дочь, дабы утешить ее известием, что невольно нарушенный намедни уклад нашей уединенной жизни спустя лишь день вернется в привычное русло.

– Не торопись, – остановили его изменившийся голос и улыбка Михаила Александровича. – Взгляни, – повел последний

головой в сторону проглянувшей сквозь деревья конюшни.

Посреди буйствующей малахитовой зеленью лужайки – просторный загон. Ловко взобравшаяся на нижнюю жердь плетня, вспотевшими от волнения ладонями опершись на верхнюю, княжна разглядывала двух переступающих с ноги на ногу и фыркающих гнедых стригунков.

Один приблизился к любопытной девочке, его влажные губы тронули щекочущую ее щеку былинку пестрого венка. Княжна взвизгнула и отдернула голову от забавной морды опешившего стригунка. Оба отпрянули в стороны.

– Он такой же безобидный ребенок, как ты сама, – раздался за спиной часто дышащей девочки успокаивающий ее смятение мужской голос. – Не бойся.