Третий этаж пересекал коридор, по левую руку – ряд кабинетов. На первом же медная табличка гласила: «Озеров О. С.».

Родион постучал, в костяшках неприятно заныло. Ответа не последовало, и он потянул за ручку.

– Разрешите? Чагин.

Дверь причмокнула за его спиной. Внутри тесновато. За неприбранным столом сидел огромный мужик в кителе полковника, нависал над кабинетом и душой и телом. Рядом – офицер помоложе. Места чуть занимал, и то вертикально.

– Разрешите, – повторил Чагин.

Полковник кивнул. Смотрел добродушно, но и чуть строго.

– Входи, – он указал на диван. – Как раз с Маратом о тебе говорили. Усыхаем тут без молодой крови.

Семеныч выбил из картонки папиросу, чиркнул спичкой и глубоко, так что щеки запали, затянулся. Выдул струю дыма, тут же повисшую облаком, в крохотный просвет ощупал Чагина взглядом.

– Как спалось?

– Тревожно, – пожаловался лейтенант.

– Мы с коллегой тоже не спали, – удовлетворенно кивнул полкан, – трупешник забирали на Солянке, очередной. Просоленный, блин, там ведь соляной двор раньше был. Знакомьтесь, кстати. Марат Анатолич, твой наставник на первом этапе службы. Надеюсь, она у тебя пойдет как надо.

– Обязательно, – подтвердил Чагин.

– Бойня на Солянке – важнейшее дело сейчас. Когда меня к прокурору вызовут, внятный отчет по этой серии должен быть. Показания очевидцев, отпечатки, рабочие версии, и так далее. Не профукайте деньги налогоплательщиков. – Семеныч воткнул мундштук в харчок, потер закисшие веки. – Раскладушку бы…

– На том свете выспитесь, Олег Семеныч, – Марат улыбнулся.

– Пошутил, бляха! – полкан и не думал сердиться. – Мы живем в стране, где вчерашние номенклатурщики в олигархов превращаются, а народ им гимн поет и флагами машет. И этот ядерный электорат в ус не дует, что нам, кстати, не светит. Короче, пока общество не заволновалось, решаем вопрос. Иначе быть нам на вазелиновой исповеди у каудильо Центрального административного округа.

Уже много лет Марат наблюдал у Семеныча три агрегатных состояния: торжественность комсомольца на партсобрании, иронию и непробиваемую серьезность. Благодаря виски включилась ирония.

– Ладно, к делу, – буркнул полкан, насмешливость ушла из его глаз. – Всех жертв подстерегли у Церкви Рождества Богородицы на Кулишках. Там стройплощадка недалеко, она заброшена и не охраняется. Зато подземных переходов два этажа. Есть версия, что убийца совершает вылазки из этих катакомб. Сегодня ночью перед Домом с атлантами патруль наткнулся на труп мужчины с распаханным до позвонков горлом. Смерть наступила около трех пополуночи.

«Как раз проснулся в это время», – подумал Чагин.

– Личность трупа устанавливается, но вероятность зацепки снижена. Все убитые принадлежали к разным социальным группам.

– Вчерашний на бомжа похож, – заметил Марат.

– Именно, в карманах – ни денег, ни документов. Хотя за неделю до его случая обнаружили труп молодой дамы в жемчужном колье. Ценности не украли, что и усложняет дело. А еще раньше, одиннадцатого октября, был найден гражданин Англии, дипломат мелкого ранга. Несколько тысяч долларов и дорогую одежду не тронули. Только кровь сцедили. Хотя повреждения на горле оказались не единственными. Вероятно, этот самый дипломат был сотрудником английской разведки, потому успел оказать сопротивление. Результат – обширные повреждения внутренних органов, сломаны восемь ребер. Зато под ногтями стерильно. Кто-то поскоблил там, убирая следы.

– Какая группа крови у жертв? – спросил Родион, вспомнив учебник. – Если не социальный статус, значит другие критерии отбора.

– У всех группа крови разная, – Семеныч нахмурился, – к текущему часу ситуация неутешительная, реальных зацепок нет.