Вечером, по окончании смены рабочие заходили в трактир на рюмку водки. Ночная трактирная жизнь шумела до утра. Часто случались потасовки, даже убийства.

В большом, сильно прокуренном, пропахшим водкой и щами помещении, в окружении лавок стояли грубо сколоченные дощатые столы. Половые с остриженными под «горшок» головами проворно разносили щи, каши, селедку и водку, убирали со столов, иногда выталкивали излишне перепивших клиентов на улицу.

Многие рабочие, выпив рюмку брели домой, в тесные бараки, некоторые оставались и сильно напивались. Блюда подаваемые к столу, были простые, сытные, и стоили сущие копейки, от этого Бабахан взял за привычку здесь ужинать. После нескольких посещений стал различать постоянных посетителей, узнавали и его. В дальнем углу, у окна обычно собирались рабочие, отличающиеся от остальных. Водки на столе у них никогда не стояло, сдвинувшись головами они о чем-то тихо беседовали, озираясь при этом по сторонам. Иногда, кто-нибудь приносил листки, рабочие распихивали их по карманам и расходились. Заметив эту странную компанию, бабахан стал усаживаться ближе, стараясь услышать, о чем говорят.

В один из весенних дней, в трактир зашел рыжий пассажир, на этот раз одетый в серую промасленную спецовку. Замерев на пороге, осмотрелся и не заметив ничего подозрительного, стал пробираться в угол, к стоящему там столу. Бабахан, наблюдавший за этим через зеркало, дождавшись, когда посетитель окажется за спиной резко встал, и получив толчок опрокинул тарелку со щами.

– Смотри куда прешь! – вскричал Бабахан.

Рыжеусый пассажир, всмотревшись узнал.

– Не шуми студент, сейчас исправлю.

Щелкнув пальцами подозвал полового и заказал новые щи.

– Как жизнь в столице? – спросил рыжий пассажир, когда половой отошел.

– Нормально, – ответил Сергей.

– Учишься?

– Готовлюсь к поступлению.

– Прочитал, что я дал?

– Прочитал, очень интересно, и главное все правда.

– Есть и другая литература, могу дать почитать.

Ткнув в колено, пассажир передал под столом листок.

– Ты где остановился?

– Здесь, на втором этаже.

– Чудненько! – воскликнул рыжий, – А зовут тебя как?

– Сергей.

– Я Федор. Ничего, если я у тебя разгружусь?

– То есть?

– Я из типографии, много взял, часть у тебя оставлю.

– Хорошо.

Половой принес щи, и Федор сказал:

– Кушай, потом к тебе поднимемся.

Деревянная лестница на второй этаж слабо освещалась. В крохотной коморке стоял запах как в трактире, почти все место занимала узкая кровать, у маленького окошка столик, рядом единственный стул, на полке над столиком несколько учебников. Федор распахнул спецовку и извлек толстую пачку прокламаций.

– Спрячь.

Сергей наклонился, вытащил из-под кровати дорожный саквояж и положил листовки.

– Здорово, что встретились, – сказал Федор, застегивая спецовку, – буду к тебе заходить. А что, с твоим именем?

– А что с моим именем? – удивился Сергей.

– Не годится. Если жандармы, там или еще какие неожиданности, лучше иметь другое. Я вот по паспорту совсем и не Федор, но все меня знают как Федора, и тебе не стоит своим именем называться. Можешь любое придумать.

– Когда?

– Да, хоть сейчас. Василий, Петр, Семен – любое.

– Николай, – сказал Бабахан.

– Неплохо одобрил Федор, теперь ты, товарищ Николай, так я тебя и стану всем представлять.

Недолгое время спустя, Бабахан узнал где находится типография, и адреса некоторых подпольщиков.

Его превосходительство почти забыл о деревенском пареньке из Эривани, когда дежурный офицер доложил:

– Ваше превосходительство, товарищ Николай вас спрашивает, просит срочной аудиенции.

Владимир Григорьевич, вспомнив удивился.

– Зовите.