В период с 1906 по 1917 год, Ф. Дзержинский арестовывался Третьим жандармским управлением одиннадцать раз!

Роман Малиновский, замешанный в нескольких кражах, склоненный к сотрудничеству с жандармерией – использован как прообраз товарища Федора. Вот как его описывают соратники: «Он был блестящим оратором, высоким, рыжеволосым, желтоглазым и рябым, «крепким, румяным, энергичным, возбудимым, любителем выпить, талантливым лидером». В 19019 году разоблачен как провокатор и после короткого суда расстрелян.

Феликс Эдмундович Дзерджинский.

Висела дымка, скрывшая солнце, и в огромном стечении народа на Дворцовой царила напряженность, смешанная с неким восторгом. Шелестели транспаранты, и собравшиеся ждали, чаще всего слышались слова; «государь» и «война». Тысячи глаз были прикованы к окнам дворца, наконец створка ведущий на балкон двери распахнулась, и вышел император, грянул гимн. Собравшиеся, упав на колени истово крестились и клали поклоны. Отгремел гимн, и поднявшись с колен, граждане устремились на Невский проспект. Крики сливались в едином Ура. Подхватывая прохожих, нарастающая как снежный ком людская масса величественно текла по главному проспекту Империи.

Насилу вырвавшись из потока, Павел свернул на Фонтанку, пройдя проходными дворами вышел на Загородный проспект. В парадной было тихо и прохладно, Павел поднялся к квартире, потянулся к кнопке звонка, но не успел нажать, как дверь распахнулась. Протянувшаяся рука, схватила его и увлекла в прихожую, тотчас послышались радостные детские голоса и с двух сторон повисли девочки – двойняшки Маша и Саша. Настя, одарив легким поцелуем отстранилась не сводя сияющего взгляда.

Он наклонился и подняв двухлетних девчонок, поцеловал каждую, в нежную щечку потом поставил на пол и погладил.

– Обед готов, умойся и проходи к столу.

Смыв уличную пыль и переодевшись в легкий домашний сюртук он прошел к столу.

– Рассказывай!

– Необыкновенное настроение в обществе, – сказал Павел усаживаясь к столу, – Говорят, что количество добровольцев, превышает количество мобилизованных.

– А что говорят на заводе; ваших тоже мобилизуют?

– В общем да, но из-за этого возможны трудности в производстве. Инженерные работники отправили в военный департамент предложение об открытии при заводе офицерских курсов.

Анастасия смотрела на Павла пристально, но он избегал ее взгляда.

– Паша, ты что-то недоговариваешь.

Павел с увлечение орудовал в тарелке, и как будто не слышал сказанного.

– Паша, – тихонько повторила она, – ты не хочешь рассказать про курсы, и про твое к ним отношение?

Павел взял булку, нож и стал намазывать масло.

– Предполагается, что курсы организуют без отрыва от производства, а я записался как и все, было бы странно, если я бы я этого не сделал. Не переживай, вовсе не обязательно, что по окончании курсов кого-то отправят на фронт.

– Совсем не исключено. Не забывай про своих девчонок. Я так за тебя боюсь.

– Милая, я уверен, что война закончится даже быстрее, чем начнутся курсы, или кто-то их успеет закончить.

– Дай то Бог, – сказала она, убирая со стола посуду.

Занятия на офицерских курсах начались в октябре. Присланный поручик и прапорщик учили инженеров строиться и маршировать, выдали винтовки, обучили некоторым приемам штыкового и рукопашного боя, произвели стрельбы. Инженеры и техники, хоть и смеялись над учебной программой, но приказания исполняли беспрекословно, и вскоре весь инженерно-технический отдел, Путиловского завода записавшийся на «Офицерские курсы» маршировал, стрелял и колол условного врага ничуть не хуже, Лейб-гвардии, полка его Величества.