Пока они шли, Гадес не мог удержаться, чтобы украдкой не поглядывать на свою спутницу. Леда была воплощением контрастов – внешне колючая и настороженная, но со скрытой уязвимостью, которая притягивала его. Он почувствовал глубокий колодец эмоций и переживаний под этой резкой внешностью, богатый гобелен жизни, который ему становилось все более любопытно распутать и разглядеть.

– Скажи мне, Леда, – начал Гадес низким шепотом, пока они прогуливались. – Что привело тебя в "Цветы Персефоны"? Помимо очевидной необходимости найти работу.

Он посмотрел на нее сверху-вниз, искренне заинтересованный реакцией. Для Гадеса необходимость понять ее мотивы выходила за рамки простого любопытства. В этом было более глубокое увлечение, желание познать сущность женщины рядом с ним, понять, что двигало ее страстями, ее мечтами, ее страхами.

– Я вижу, как ты двигаешься по магазину, с какой тщательностью относишься к каждому изделию, – продолжил Гадес с ноткой восхищения в голосе. – Очевидно, что у тебя есть природный талант и глубокая любовь к своей работе. Что такого есть в цветах, что говорит с тобой? Что они значат для тебя?

Гадес знал, что вторгается на личную территорию, но ничего не мог с собой поделать. Он хотел понять женщину рядом с собой, раскрыть то, что скрывалось под поверхностью. И в вечерней тишине, при мягком свете уличных фонарей, отбрасывающих на них теплый свет, он набрался смелости спросить.

– Цветы похожи на людей, – растерявшись, размыто ответила Леда, стараясь семенить ногами быстрее, чтобы не отставать от широких шагов Гадеса. Улица вокруг была тускло освещена кованными высокими фонарями, теплые рассеянные лучи создавали глубокие фиолетовые тени всех оттенков лаванды и сирени. Все пропахло цветами и свежим дождем – притоптанная земля дышала, готовясь встречать ночь. Встречные люди с интересом разглядывали внушительную фигуру Гадеса.

– В самом деле? – с легкой иронией он вскинул брови.

– Тоже вянут, – пояснила Леда уже внятнее и лаконичнее. – Имеют цикл жизни, но обречены восставать в земле каждый сезон.

– Это что-то из садистских наклонностей, мисс Хадзес, – Гадес задумчиво смотрел в небо, не смотря под ноги. Она поджала губу, раздумывая.

– Это человеческая жизнь, – пояснила она. – Скоротечная. Увядающая. Но не менее красивая.

– Вы не думали стать патологоанатомом? – Гадес иронично вскинул брови, Леда звучно фыркнула, не сдержавшись.

– Не имею увлечения точными науками. Я немного… глупенькая в этом плане, – честно призналась она. – С цветами проще: пара горшков, нужная почва и удобрения. Взрастить что-то гораздо легче, чем разрезать кого-то на препарационном столе, согласитесь?

Гадес на мгновение остановился, и она неуклюже дернулась вперед по инерции.

– Вы полны… Сюрпризов, – сказал Гадес, обернувшись к ней через плечо.

– О, да я – кладезь таковых, – буркнула Леда растерянно, встретив его интенсивный задумчивый взгляд.

Тишина между ними затянулась, Леда неловко прокашлялась.

– Мне пора, Лорд Гадес. Спасибо, что проводили, – она кивнула на подземный переход, до которого они успели дойти. И хоть Леде вообще было не в эту сторону, она имела странное желание поскорее закончить диалог и сбежать в безопасность дома. Даже если бежать сейчас пришлось бы дольше, чем обычно.

Гадес моргнул, удивленный внезапностью заявления Леды об уходе. Он был так поглощен их разговором, неожиданным прозрением, которым она поделилась о своей любви к цветам, что не понял, что они уже достигли своей цели. Он взглянул на подземный переход, отметив мерцающие огни и испещренные граффити стены, резко контрастирующие с очаровательными улицами Патров в центре. Он почувствовал вспышку беспокойства, желание защитить Леду от суровых реалий города, но подавил его, не желая переступать черту и не быть слишком интенсивным.