Гадес тихо вздохнул.

– Послушай, Леда, – он посерьезнел. – Я знаю, для тебя это странно. Я знаю, тебе не нравится чувствовать, будто тебе нужна помощь. Но, пожалуйста, просто съешь что-нибудь. Тебе необходимо поесть, а мне нужно знать, что я как твой босс делаю все верно.

У Леды звучно заурчал живот.

– А-а-а, ладно! – она аж подпрыгнула на месте, взяв в руки один из свертков – она надеялась, что Гадес не слышал, как урчал ее живот. Почему-то это показалось ей странно смущающим. – Спасибо, Лорд Гадес, – буркнула она куда-то в сторону и тут же заткнула себе рот питой, чтобы не болтать лишнего и не наболтаться на раздражение Гадеса в очередной раз.

Она не ела уже пару дней, так что ей и хлеб с чесноком бы показался вкусным – пита была хороша: богатый вкус пропеченного на гриле жирного стейка, свежий лаваш и хрустящие овощи в жидковатом, ароматном соусе. За несколько искрометно больших укусов, как уменьшенная версия тиранозавра, Леда расправилась с едой и стряхнула крошки с рубашки.

Он не смог удержаться от тихого смешка при виде восторженной реакции Леды на еду, звук заурчал у него в груди. Он был рад видеть, что она ест с таким аппетитом, даже если ее манеры были немного… неподобающими. По крайней мере, она наконец-то позаботилась о себе.

– Спасибо, было славно, – она долго подбирала слово, но вскоре остановила выбор на "славно". Потому что именно так можно было описать эту ситуацию – славная.

Неловко похлопав себя по бедрам и подумав, что хотя бы сегодняшний день будет сытым, Леда глянула на Гадеса, не зная, что сказать.

– Рад слышать, – довольно хмыкнул он с ноткой веселья в глубоком голосе. – Отрадно знать, что тебе понравилось.

Он наблюдал, как Леда доедала остатки сувлаки, ее прежняя вялость, казалось, исчезала с каждым кусочком. Когда она закончила, Гадес подвинул через стол еще один сверток.

– Вот, ешь, – подбодрил он. – Тебе понадобится энергия, если ты собираешься продолжать работать на меня.

Гадес откинулся на спинку стула, снова подмигнув, его высокая фигура занимала больше места, чем казалось возможным в тесном помещении. Он изучал лицо Леды, пока она колебалась, затем неохотно взяла вторую порцию.

– Послушай, Леда, – кашлянул Гадес, и в его голосе появились более серьезные нотки. – Я хочу, чтобы ты знала, что тебе не нужно стесняться принимать помощь. Всем иногда нужна рука помощи, и в этом нет ничего постыдного. На самом деле, это признак мудрости – знать, когда попросить о том, что тебе нужно, уметь показать свою слабость.

Он помолчал, тщательно обдумывая свои следующие слова.

– Я повидал много людей на своем веку и понял, что гордость – непостоянная хозяйка. Она может завести тебя на трудный путь, если ты позволишь ей. Не разрешай этому управлять тобой, Леда. Не со мной.

Гадес протянул руку и слегка коснулся ее руки, его длинные пальцы коснулись костяшек и сухожилий. В его прикосновении было тепло, нежная сила, от которых Леда почувствовала себя странно непринужденно. Она посмотрела на него широко раскрытыми голубыми глазами, в которых читалась неуверенность, но больше читался вызов.

Она недолго раздумывала, затем принялась за вторую питу, стараясь не смотреть на Гадеса: обычно она не любила есть перед кем-то, но раз сейчас другого выхода не было, приходилось молча жевать, беспечно поглядывая в потолок, и стараться, чтобы соус не закапал чистую рубаху.

– Не знала, что вы кормите бездомных, – с набитым ртом пошутила она и пожалела о своей глупой шутке тут же: вряд ли бы Гадес оценил такой саркастичный юмор.

В тишине Леда быстренько дожевала питу и слизнула каплю соуса с пальца, не заметив такую же каплю соуса в уголке губ. Из-за долгого голода чувство насыщения словно пришло сразу же, в животе приятно потяжелело, по затекшим мышцам тела разлилось тепло.