Он закончил вытирать прилавок, его фиалковые глаза блеснули в мягком свете магазина. Завтра будет новый день, шанс начать все сначала.

Леда вернулась домой в смешанных чувствах – само собой, ей не понравился тон Аида, когда она вернулась за забытым рюкзаком после закрытия.

Но честно сказать, она и не надеялась встретить в магазине кого-то, тем более его – так что в этот день Леда вполне была готова ночевать в подъезде голодом на холодном полу, лишь бы не выслушивать лекции.

По возвращению Леда наскоро приняла душ, напилась теплой воды, чтобы не чувствовать голод, и улеглась в кровать.

Наутро, умывшись, она снова напилась теплой воды, чтобы притупить чувство голода, и начала одеваться.

Надев брюки и прежнюю рубашку, Леда растолкала по карманам ключи от квартиры, телефон, коробочку наушников и сигареты. Брать с собой рюкзак сегодня не хотелось совсем.

Собрав каре в небольшой хвостик, она небрежно выпустила у лица пару прядей и направилась на работу, голодная и подавленная.

Без пяти минут девять она уже стояла у двери в магазин, смотря на закрытую стеклянную дверь с каким-то неприятным ощущением на сердце.

Давай, соберись, – сказала она себе мысленно. – Тебе нужна работа, или ты умрешь с голоду…

Гадес стоял за прилавком, его высокая фигура производила впечатление повелителя в уже знакомом павильончике. По своей привычке он пришел рано, желая убедиться, что все в порядке, прежде чем начнется рабочий день. Расставляя цветы на витрины и проверяя товар, он услышал, как звякнул колокольчик над дверью, возвещая о прибытии его первого сотрудника.

Он поднял голову, и его фиалковые глаза встретились с пристальным взглядом Леды, когда она вошла. Он увидел усталость в ее глазах, то, как слегка поникли ее плечи, словно она несла невидимый груз. Он знал, что в последнее время она пережила трудные времена, но он также знал, что не может позволить этому повлиять на ее работу.

– Доброе утро, Леда, – поздоровался с ней Гадес низким рокочущим голосом. – Надеюсь, ночь была спокойной?

Он помолчал, рассматривая ее мгновение, его взгляд скользнул по ее растрепанному виду. Он мог видеть, как свободно висела на ней одежда, как волосы были наспех собраны сзади в неряшливый пучок. Он знал, что она боролась со своей личной жизнью, но он также знал, что должен вести себя профессионально.

– Я хочу поговорить с тобой о вчерашнем, – его голос стал более серьезным, когда он вышел из-за прилавка. – Я знаю, что у тебя был тяжелый период, но я не могу допустить, чтобы ты так безалаберно относилась к моему присутствию или отсутствию. Это несправедливо по отношению ко мне, как к твоему начальнику.

Он шагнул ближе, его высокая фигура нависла над ней.

– Я ожидал от тебя большего, Леда. Я знаю, что в твоей жизни многое происходит, но ты не можешь позволить этому повлиять на твою работу. Ты понимаешь?

Гадес знал, что его слова были резкими, что груз его авторитета тяжело ложился на ее плечи. Но он также знал, что ей нужно было услышать это, чтобы понять последствия своего поведения.

– Понятно, – послушно буркнула Леда, повязывая фартук на талию механично и стараясь не смотреть на Гадеса.

Потерпи, – попросила она себя мысленно. – Всего-то день. Он скоро кончится.

Пока Леда возилась с завязками фартука, она подумала, что лучше б вчера и в самом деле не возвращалась за рюкзаком и осталась ночевать у двери своей квартиры – слишком много драмы из-за пустяка. Но озвучивать мысли вслух она, разумеется, не осмелилась – было страшно потерять работу на второй день. Гадес наблюдал, как Леда занялась завязыванием фартука, ее движения были механическими и небрежными. Он чувствовал ее раздражение, то, как она избегала его взгляда, словно пытаясь избежать дальнейшей конфронтации. Он знал, что она несчастлива с ним, но он также знал, что должен быть тверд с ней, установить границы и ожидания.