– Откликаться быстро, кто пропустит свою фамилию, сразу получит по зубам, – добавил майор и показал нам всем свой огромный волосатый кулак.

Я вспомнил, как сегодня утром записывал для своего блога стендап на официальном городском мероприятии с участием толпы местных чиновников. Там звучало много хороших, искренних речей про окончательную победу демократии и права человека. К сожалению, я еще не успел выложить эту историю в блог для своих верных, но немногочисленных подписчиков, эта история так и осталась в телефоне, который у меня забрали господа офицеры.

– Стойте! – вдруг услышал я тонкий голос справа. Это вдруг заорал художник, вскакивая со своего места.

– Господин офицер! Я хотел бы вам доложить важное! – истерично повизгивая, заголосил Лев Моисеевич, нехорошо поглядывая то на меня, то на майора, то мне за спину – на Стася, видимо.

Я почувствовал укол отверткой в спину с задней парты.

– Вот эти двое только что договаривались о побеге отсюда, я все хорошо слышал! – художник торжествующе указал на меня тонкой красивой ладонью. Потом он довернул ладонь до Стаса, а потом упер ладонь в свое сердце, чтоб всем стало окончательно ясно, кто именно здесь два отвратительных идиота, а кто хороший, позитивный, либеральный художник, работающий на благо своей несчастной, но крайне демократической страны.

Тут я снова получил тычок отверткой в спину и услышал злобное шипенье сзади:

– Сейчас или никогда. Побежали отсюда, тупая твоя жидовская морда! И помни, сначала налево!

И тогда я, изумляясь самому себе, вдруг выскочил из-за своей парты и побежал к распахнутой двери мимо майора и его оторопевших подчиненных, выкрикивая на ходу что-то невообразимое вроде «пожар!», «атас!», «тревога!», «майна!», «русские идут!», «глобальное потепление!» и прочие страшные слова, что только приходили мне в голову.

Следом, судя по топоту, бежал Стас, но он бежал молча. Видимо, экономил силы.

Глава четвертая

Как я в подобной ситуации доверился такому мутному типу, как Стас, мне и самому было не очень понятно.

Во-первых, дверей, которые нам пришлось пробивать своими телами, оказалось больше трех – сколько именно, я не запомнил, но каждый раз это было сражение за собственную жизнь, потому что быстро стало ясно, что шутки кончились.

Позади нас без всяких шуток стреляли из боевого оружия и не грохнули нас там в первые же минуты только потому, что мы грамотно распределили роли. Сначала мы вместе, дружно, обоими телами выносили дверь на своем пути, потом Стас на дикой скорости проносился вперед, а я закрывал дверь или то, что от нее осталось, обратно, выстраивая с той стороны баррикаду из всего, что только успевал подтащить. Тем временем Стас волшебной отверткой ослаблял крепеж следующей двери и мы наваливались на нее вместе со всеми своими страхами и озлоблением. Очередная дверь распахивалась, Стас бежал вперед с отверткой наперевес, а я снова исполнял свои обязанности по постройке баррикады так быстро и ответственно, как только это было возможно.

Во-вторых, когда мы, наконец, добрались до подвала, заманчивое подземелье оказалось намного меньше обещанных Стасом размеров. Там, в этом волшебном подземелье, горел тусклый свет древних лампочек накаливания и были видны два параллельных коридора, через сорок-пятьдесят метров заканчивающихся некрашеной кирпичной стенкой.

И это было все.

– Да ведь нас же тут сейчас и расстреляют, вот у этой самой стенки, – показал я Стасу, когда мы, смертельно уставшие, привалились мокрыми спинами к тяжелой подвальной двери с той стороны.

– Да, черт, похоже, они за этот год замуровали остальные коридоры, от греха подальше, – согласился со мной Стас, грустно оглядываясь вокруг.