Слеза Андромеды. Детектив Юлия Королева

Он.

В её длинных волосах золотилось яркими переливами солнце, играя в шелковистых прядях, свежий ветер обдувал её личико с пухлыми губками и очаровательным вздёрнутым носиком, она то и дело напряжённо поворачивала голову и смотрела, далеко ли от неё бегу я. А я тогда совершенно растерялся, глядя на неё, и даже не пытался догнать, не говоря уж о том, чтобы перегнать её стремительно бегущую фигурку.

Это был первый класс и какие-то нелепые спортивные соревнования. Конечно, я тогда проиграл ей, и проиграл бы ещё раз, и ещё, несмотря на возмущённые вопли моих одноклассников.

Не понимаю, почему я не видел её в школе раньше, почему не встречал взгляд этих бездонных голубых глаз, где я был, когда она ходила по коридорам, смеялась с подружками, дралась портфелем на спортивной площадке? Это потом оказалось, то она просто перевелась из другой школы, и появилась в параллельном классе непосредственно перед этими дурацкими соревнованиями.

Я тогда устроил матери жуткую истерику с требованием перевести меня в её класс, и та, привыкшая носиться со мной, как с писаной торбой, испугавшись, добилась этого правдами и неправдами.

Я долго не решался подойти к хрупкому объекту моей любви, долго не решался сказать ей о том, что она мне нравится, смотрел на неё, сидя сзади, замечая любую мелочь – тонкую синюю жилку на шее, пульсирующую лёгкими толчками крови, пушистые ресницы над удивительными, чуть навыкате, глазами, красивый изгиб губ… Я стал её тихим стражем, идущим по пятам и желающим только одного – чтобы эти чудесные мгновения длились ещё очень долго. Я провожал её после школы, незаметно шёл следом, прячась за деревьями, а когда она однажды обнаружила меня, ответил ей честно на вопрос, почему слежу за ней:

– Ты мне очень нравишься. Давай поженимся, когда вырастем.

– Дурак – только и ответила она, презрительно скривив губки.

У неё было странное имя Корнелия, над которым смеялись в классе, а для меня её имя звучало, словно музыка. Она сама сократила это имя до Нелли, и всем, с кем знакомилась, так и представлялась.

Ради неё все школьные годы я творил безумства. Узнав неизвестно откуда, – то ли кто-то из старших подсказал, то ли где вычитал – что девочки не любят мямлей и «ботанов» я в один миг стал «плохишом», дерущимся направо и налево, гоняющим по дворам животных, прыгающим с моста в пруд, а после стал ещё и употреблять крепкие словечки, курить и метко сплёвывать сквозь зубы. И всё это только для того, чтобы она обратила на меня внимание.

Как-то раз я с компанией таких же оболтусов сидел в сквере при школе. Такие кучки, как наша, народ обходил стороной, и тут кто-то присвистнул:

– Ребя, смотрите, какая тёлка пошла!

Она спокойно, ничего не боясь, двигалась в нашу сторону, постукивая каблучками изящных туфелек. Я схватил за грудки того, кто назвал её тёлкой и сказал сквозь зубы:

– Ещё раз назовёшь её так – и получишь от меня, понял, козёл!

Отшвырнул его от себя, и пошёл ей навстречу, беспечно жуя какую-то травинку. Остановился напротив, пронзительно, как мне казалось, посмотрел ей в глаза и спросил:

– Погуляем?

Она лишь покачала головой, опять презрительно скривила губки и произнесла привычное:

– Дурак!

Я остался стоять, словно оплёванный, а она спокойно отправилась дальше, помахивая сумкой.

После школы наши пути разошлись – я не смог отыскать и следа предмета своего обожания, всё это время носил её в сердце, теша себя надеждой на встречу. Они сменили место жительства, а найти её в городе-«миллионнике» было бы не так просто.

Я услышал о ней только тогда, когда появились соцсети и каналы по телевизору самой разной направленности. Из соцсетей я узнал, что она стала довольно известной певицей, и её стали назвать популярным словом «поп-дива». Жизнь её была очень бурной и насыщенной, в ней преобладали необузданность, страсть и похоть. Мужа у неё не было, детей тоже, но её волосы были по-прежнему такими же золотистыми, глаза – большими и бездонными, а фигура приобрела чудесные формы.

Она была и осталась моей богиней… Но связывалась с теми, кто был совсем недостоин её… Для меня она была такой близкой и такой далёкой, а все эти её романы… Мужики просто пользовались её красотой и телом… Я бы таким не был… Я хотел другого для неё – чтобы для всех них она тоже стала богиней…

Несколько лет я убил на то, чтобы всеми правдами и неправдами подобраться к ней максимально близко. Я был уверен, что она не узнает меня – ведь мы так изменились. Так и произошло. Да и кто я для неё? Она даже не знает, что я по-прежнему её невидимый страж…

Не знает, что пришло время уничтожить тех, кто всего лишь пользуется ею…

Марго

Я влетаю в комитет – так и знала, что опоздаю сегодня! Утро началось ужасно – мы поссорились с Русом из-за какой-то ерунды, я наорала на Юрчика, потому что он слишком медленно и, как мне показалось, специально, пил какао, потом сломалась кофеварка и мне пришлось варить кофе в турке.

Время было безнадёжно упущено, Руслан, чтобы в очередной раз не нарываться на мой скверный характер, выскочил из дома, прихватив ноутбук, а у меня в итоге спустило колесо. С досады пнув его как можно сильнее, я подхватила сына и почти бегом мы долетели до детского сада, откуда я помчалась на работу.

– Марго! – укоризненно сказала Диана – ну шеф ждёт, уже пятый раз спрашивал!

– Прости, Ди. Всё, как всегда – утренние нестыковки… Терпеть не могу утро понедельника, всё в этот день через одно место!

– У него, похоже, тоже сегодня того… – зашипела Диана – проблемы с головой.

– А что случилось?

– А ты зайди в кабинет к нему, и увидишь.

Я позвонила Игорю, который тут же присоединился ко мне, и мы отправились к Евгению Романовичу.

Шеф в нетерпении расхаживал по кабинету, заложив руки за спину. Я отметила, что у него редеют волосы и начинает прорисовываться под кителем брюшко. Потом перевела взгляд на экран огромного телевизора, висевшего на противоположной от окна стене, и подумала, что Ди, пожалуй, была не так уж и не права.

На экране шёл концерт. Великовозрастная, как мне показалось, певица, с золотистыми волосами, развевающимися от её энергичных движений, одетая в кожаный чёрный топ с сильным декольте и открывающим полоску её живота, в кожаные же чёрные шорты на массивных бёдрах и в высокие блестящие сапоги красного цвета, носилась по сцене, как ураган и пела что-то нелепо-попсовое.

За спиной у неё прыгали, видимо, желая одержать победу в номинации «Кто выше – тот и умнее, и круче» молодые самцы в золотистых нарядах и идеальными, одинаковыми, как на подбор, торсами с выделяющимися «кубиками».

– Вот это ничего себе! – присвистнул Игорь.

Я же, подозрительно посмотрев на шефа, спрашиваю у него:

– Шеф, вы что, увлеклись попсой?

Он, словно опомнившись, и наконец оторвав взгляд от экрана, говорит нам бодро:

– Где ходим, товарищи? Где ходим? Время уже – он поднимает руку, не обнаруживает на ней часы и говорит – впрочем, это неважно. Важно другое. У нас новое дело! И тут же показывает на экран – итак, дорогие мои, кто эта такая?

Мы с Игорем переглядываемся и с недоумением мотаем головами, как послушные болванчики.

– Я как-то попсу не очень – пытаюсь оправдаться я, чувствуя какую-то странную вину за то, что не знаю всех престарелых девиц, плящущих полуголыми под почти одинаковую музыку.

– Это – продолжает Евгений Романович, не обращая на меня никакого внимания – поп-звезда местного разлива Корнелия Завадская!

Он произносит это так торжественно, словно эта девица с таким странным именем заплатила ему за рекламу.

Я начинаю нервно хихикать, а мужчины смотрят на меня так, словно мне пора отправиться кое-куда подлечиться. Чтобы объяснить свой хохот, говорю им:

– Это кто же наградил её таким имечком? Кто-то был большой оригинал!

– Дело даже ни в её имени, милая Марго! – с усмешкой отвечает шеф – я бы, наверное, больше посмеялся над её сценическим псевдонимом.

– И? – спрашиваю я – ну, не томите, Евгений Романович!

– Она взяла себе псевдоним Андромеда.

Мы с Игорем начинаем ржать, как ненормальные.

– Что? – говорит Игорь – эта звездулька возомнила себя дочерью Цефея, царя Эфиопии, и его жены Кассиопеи?

– Так, дорогие мои – останавливает нас шеф – давайте посерьёзнее. Итак, Корнелия Завадская, сорок лет, популярная певица, высшее образование, не замужем.

– Подождите, шеф – говорю я – Андромеда означает «заботящаяся о своём муже», а тут замужеством и не пахнет.

– Марго – шеф смотрит на меня испепеляющим взглядом – вот и сама у неё и спросишь, или я должен персонально этим заняться?

– Так это не её убили, что ли? – я сама не замечаю непонятного разочарования в своём голосе.

– Нет – спокойно отвечает шеф на мой тупой вопрос – убили не её. И убийство ли это вообще, непонятно. Так вот, я продолжу, да? Вчера на вечернем концерте, на малой площадке стадиона внезапно упал и скончался молодой человек из группы подтанцовки Завадской.

– Это вот эти прыгающие мячики? – спрашиваю я у шефа, показывая на молодых людей в золотых шароварах и с голыми торсами.

– Они самые, Марго. Но это не мячики, как ты выразилась, это – танцоры. Итак, танцор, который умер вчера прямо на сцене – это Кирилл Маркушев, двадцати трёх лет, и это первая подобная смерть в группе подтанцовки Корнелии Александровны.