– Марго, любимая, прости, что сегодня утром наехал на тебя!

– Ладно, Рус, проехали, с тебя – мытьё посуды!

– Ты в хорошем настроении. Новое дело?

– Угу. Причём, не совсем обычное – я рассказываю ему о Андромеде и внезапно скончавшемся парне из подтанцовки.

– А я её немного знаю – заявляет мне Руслан – она моя одноклассница. Правда, мы триста лет не виделись.

Вот это да! Ничего себе, новости!

– Подожди секунду, Рус, у меня Роб на второй линии. Да, Роб. Да, говори, ничего страшного, я скоро уже к стадиону подъеду. Что? Ты это серьёзно?

– Нет, я шуточки с тобой шучу – язвительно говорит он – повторяю для особо одарённых – жидкость на животе танцора – это женские слёзы.

Он.

Всё прошло, как по маслу…

А иначе и быть не могло, я нисколько не сомневался в себе. Сам дьявол не узнает, как я сделал это, за это я продал ему душу и научился тому, что умеют делать всего лишь немногие на нашей планете.

Следователи – те, к кому попадёт это дело, вообще не смогут добраться до настоящей причины смерти какого-то там танцоришки, ну, и тогда дело уйдёт в разряд «висяков». Самое главное, что моя богиня Нелли должна понять, что отныне ей нельзя связываться с мужчинами для того, чтобы удовлетворить своё похотливое тело.

Только я способен дать ей то, что не может дать никто другой – настоящую, всепоглощающую, страстную и безудержную любовь. Она обязательно поймёт это и пожалеет о том, что когда-то давно отталкивала меня.

За пару часов до концерта я наблюдал эту безобразную сцену в её гримёрке – самец, который её имел, даже не удосужился закрыть дверь и сквозь тонкую щель я видел, как они совокуплялись на диване. Это было омерзительно настолько, что у меня появилось желание сделать это прямо там – ворваться в гримёрку и вонзить в него что-нибудь острое, так, чтобы из сонной артерии на шее, которую она целовала, фонтаном брызнула алая струя. Я представил, как его жизненная жидкость заливает обнажённую грудь моей любимой, и тут же почувствовал эрекцию.

На ней не было ничего, кроме высоких красных сапог, блестящих, словно они были намазаны маслом. Несмотря на всю омерзительность, сцена была очень эротичной – этот самец и она сама стонали, как два первобытных человека.

Я поразился её бесстыдству – она совершенно не боялась того, что в этом людном месте за ними могут наблюдать, а ведь этими наблюдающими могли быть в том числе и вездесущие папарацци. Скорее всего, в порыве страсти они забыли закрыть дверь, вот и всё.

Потом, когда всё было закончено, он налил ей в бокал шампанского и добавил туда какую-то белую таблетку. Она видела это, значит, понимает, о чём идёт речь. Единственное, что меня волнует – приём этого непонятного средства вкупе с алкоголем.

Я быстро ушёл, испугавшись того, что они меня обнаружат, и сразу же решил, что сегодня этот парень с хорошо развитым торсом станет моей первой жертвой, и я надеялся, что единственной. Всё зависело только от самой Нелли – поймёт ли она, что отныне все, с кем она будет иметь беспорядочную одномоментную связь – будут отправляться к праотцам.

Через некоторое время я вернулся, и застал её уже полностью «при параде» для выхода на сцену. Она очень редко меняет свои образы – чаще всего так и выходит в этом чёрном, блестящем топе, кожаных чёрных шортах и ярко-красных сапогах. Соблазнительница! Она прекрасно понимает, что этот образ практически охотницы Дианы, или Валькирии, очень идёт ей.

Я залюбовался невольно её статной фигурой и легонько стукнул в дверь. Увидев меня, она с радостью воскликнула:

– Привет! – покрутилась передо мной – как я тебе?