Касаюсь пальцем её обнажённого плеча, в которое чуть врезалась широкая лямка топа, провожу по нежной коже, чувствуя, что она необычайно горячая, словно огонь, касаюсь рукой лба:

– Ты пылаешь, Андромеда? Ты не больна?

– Нет, ну что ты!

– Всякий раз, как я захожу к тебе перед выступлением, ты задаёшь мне один и тот же вопрос… Хотя прекрасно знаешь на него ответ.

– Я просто хочу ещё раз его услышать – смеётся она, и я в который раз убеждаюсь, что не видел улыбки прекраснее этой.

Я наблюдаю за ней из-за плотной портьеры – она, как всегда, неотразима и смотрится на сцене так, как никто другой – яркая, умеющая заворожить публику, этот народ, который беснуется при виде неё, она в действительности словно гипнотизирует эту массу своей харизмой. Да, может быть и поёт всякую ерунду, которая не по нраву мне, но зато как умеет заводить!

Марго

Малая сцена стадиона перекрыта наглухо – не подобраться, к тому же шеф выставил тут охрану до того момента, как кто-нибудь из нас приедет и всё осмотрит. Прохожу внутрь – ничего себе, малая сцена! Да тут легион римских солдат поместится!

Впрочем, говорят, эта Андромеда популярна настолько, что может собрать площади и побольше. Интересно, что она тут делает? Обычно, такие поп-дивы, достигнув подобных высот, едут покорять Москву. У нас, конечно, тоже город немаленький, но для таких, как она, Москва – святое дело, обязательно нужно покорить. Впрочем, возможно её всё устраивает.

Я набираю Даню:

– Данюш, привет. Слушай, позвони пожалуйста этой Андромеде, спроси её, где она находится, скажи, что я подъеду к ней минут через тридцать-сорок, пусть никуда не отлучается.

– Замётано – говорит он – эх, увидеть бы её вживую! Хоть одним глазком!

– Дань, ты чё, поклонник этой попсы, что ли?

– Ну, она довольно привлекательная дамочка, я тебе скажу.

– Она тебе в матери годится!

– Чего сразу в матери-то? В сёстры – да, что она – в десять лет меня родила?

– Ладно – морщусь я – хватит болтать бесполезно, давай, звони ей.

– А улики будут?

– Надеюсь.

Я подхожу к одному из охранников.

– Скажите, кто-нибудь осматривал сцену или гримёрки?

– Нет, Маргарита Николаевна, вас ждали.

– Хорошо.

Я поручаю приехавшим следом оперативникам осмотреть помещения, особенно гримёрку самой певицы и гримёрку артистов подтанцовки, а сама осматриваю довольно большую сцену. Важно хорошенько осмотреть пол, на котором могут быть какие-то улики, если их, конечно, не затоптали.

Чуть не с лупой внимательно осматриваю поверхность, которая почему-то на удивление чистая – в бахилах они тут, что ли, танцевали? Хотя… Браться пыли тут неоткуда – обычно выступающие надевают чистую обувь.

Через некоторое время мои усилия вознаграждаются – на одном из участков пола я нахожу малюсенькое красное пятнышко. Задумавшись, вспоминаю, где примерно упал Кирилл, получается, совсем недалеко от этого места. Что же – будем надеяться, что это кровь и кровь именно Кирилла, хотя на видео вообще не видно, что у него есть какие-то раны, которые кровоточат.

Достаю ватную палочку, осторожно беру соскоб с этого места, показываю понятым, складываю в зип-пакет, ещё раз всё осматриваю полы. Пока это единственная улика здесь, на сцене, но скоро я прихожу к выводу, что их больше нет и пора сворачиваться.

Поручаю оперативникам отправить все найденные улики Дане, сама звоню ему, чтобы спросить, где сейчас находится эта самая Корнелия-Андромеда. Он даёт мне адрес её городской квартиры и говорит, что сейчас она там и ждёт меня.

Я знаю этот дом недалеко от центра города, и не люблю район, потому что здесь одни сплошные пробки. Пока добиралась, устала и разнервничалась так, что в лифте к квартире Андромеды поднималась абсолютно злой. Ну, да ладно, нечего злиться, нужно выполнять свою работу, да и всё.