– Я бы не удивилась, если бы она была не первой. Она их, наверное, гоняет, как сидоровых коз. Сам вон как скачет…

– Марго – шеф теряет терпение – я признаю, что за это время ты отточила свой язык до максимальной остроты, но может быть, ты дашь мне договорить?

– Простите, шеф.

– Да, я продолжу с твоего разрешения. Так вот, Кирилл Маркушев упал и умер. На первый взгляд, никаких следов убийства на теле не обнаружено. Труп уже доставили к нам в лабораторию, Роб с ним разбирается. Малое помещение стадиона закрыто. Вам необходимо поехать туда, осмотреться на месте, ну и поговорить с этой самой Андромедой.

– Шеф – говорю я – так может, это не убийство?

– А что это, по-твоему? Думаешь, он нахлебался яда непосредственно перед концертом? Специально, чтобы упасть на сцене? Этакий пиар-ход?

– Ну, может, у него сердце не выдержало нагрузок?

– Вот это, дорогая Марго, нам и предстоит выяснить! И потом, сердце просто так не даёт сбой – должна быть какая-то причина. Всё-всё, работайте! А я ещё раз посмотрю на этот спектакль…Кстати, я вам там на почту скинул запись этого концерта, можете посмотреть, как всё произошло.

Мы выходим из кабинета, и я говорю Игорю:

– Послушай, давай сейчас посмотрим запись, и ты поедешь к родным танцора, ладно. Я отправлюсь на стадион, возьму с собой оперативников.

– Хорошо, как скажешь.

Мы внимательно смотрим запись – шеф прислал нам описание внешности Кирилла. Проходит примерно полчаса от того момента, как началось выступление. Иногда танцоры сменяют друг друга, чтобы иметь возможность отдохнуть. Ближе к тому времени, как Кирилл должен упасть, он тоже меняется и выходит на сцену после небольшого отдыха.

– Надеюсь, это не пер…н из твоего дела о маньячке – бубнит Игорь – а парень не отравлен контактным ядом тетродотоксин из дела о Барсуке и его гареме…А то у меня будет дежавю.

– Смотри, Игорь, у него начинает нарушаться координация движений – тыкаю я в экран – гляди, вот у него на лбу выступают бисеринки пота. А вот он облизывает губы, словно ему жарко и у него сохнет во рту.

Мы внимательно наблюдаем тот момент, когда танцор, подпрыгнув особенно высоко, вдруг падает на пол и его безжизненные глаза смотрят наверх.

– Ну, и как ты думаешь – что это?

– Кто знает, похоже, что у него резко схватило сердце. Ладно, поеду к его родителям, постараюсь выяснить, может, он жаловался на него…

Он уходит, а я, прежде чем ехать на стадион, захожу к Робу.

– Роб?! Ну и? Это яд? Контактный? Или нaркотики? Или что ещё?

Он разводит руками:

– Нет, Марго, на первый взгляд всё чисто. Я пока провёл предварительный осмотр тела, но могу тебе сразу сказать – это не яд. Причину нужно искать внутри, я думаю, поэтому сейчас я начну вскрытие. Но сначала… На его животе я обнаружил следы пока непонятной мне субстанции, какие-то капли. Хочу исследовать их состав. Взял у него подногтевое содержимое, проверил желудок…

– Он употреблял что-то перед выступлением – энергетики, кофе, алкоголь?

– Нет, в последний раз он ел примерно за пять часов до выхода на сцену. Следов алкоголя и возбуждающих напитков нет, употреблял он только воду. Пока всё.

– Спасибо большое, Роб. Пожалуйста, как только ты определишь состав этой жидкости на его животе – позвони мне.

– Замётано. Да, ещё кое-что. Примерно за два часа до выступления у него был незащищённый половой контакт.

– Вот это да! Впрочем, секс даёт дофамин, после него скакать козлом – милое дело.

– Маргоо! – возмущённо говорит Роб – тело молодого человека в морге, побойся Бога.

Я сажусь в машину и еду на стадион. Телефон звонит, оповещая меня весёлой мелодией о том, что это звонок от Руса.