— Знаешь, что, братец, — процедила Урсула, по-воинственному скрестив руки на груди, — ты либо делай ей предложение, либо не морочь малышке голову. Она ведь влюбится в тебя, как пить дать влюбится.

— Кэти влюблена в Роджера. Я её не интересую.

— Дурак ты, — сестра закатила глаза. — Она в тебя по одной-единственной причине ещё до сих пор не влюбилась, что ты для неё как божество. Божество боготворить можно, а влюбляются в обычных земных мужчин. Но если Кэти поймёт, что ты никакое не божество, а вполне себе обычный — пропадёт. Ты что, не видел, как она на тебя смотрит, каждое слово ловит, верит всему, что ты говоришь. Ей до любви один шаг остался, если не меньше, а ты её в театре целуешь. Ты с ума сошёл, Гектор?

Дайду даже стыдно стало. Вообще Урсула и родители были единственными людьми, которые могли заставить его почувствовать это восхитительное чувство и начать оправдываться.

— По-моему, ты утрируешь. У неё один Роджер на уме.

— Сегодня Роджер, завтра ты, — фыркнула Урсула. — Ты, конечно, умнее обычных среднестатистических мужиков, но местами всё равно тупишь. Послушай меня, умную, и не играй с Кэти. Если нужно кого-то использовать, бери агента первого отдела, и твори что душе угодно, я слова не скажу. Но малышку не трожь.

Гектор поморщился и потёр ладонью лоб, внезапно ощутив дикую усталость.

— Я просто хотел провести время с девушкой, которая мне нравится, Сули. И если уж пойти в театр — впервые за много лет — то не с агентом, а с человеком, который дорог. И ничего особенного я не совершил, ухаживал напоказ только и поцеловал один раз. Если бы это был не я, никто бы и внимания не обратил.

— Я знаю, — сказала Урсула и добавила сочувственно: — И понимаю. И повторю тебе в который раз: сделай Кэти предложение, пока её не увёл кто-нибудь типа Роджера. Прекрасная ведь девушка, ты и сам знаешь.

— Прекрасная, — подтвердил Гектор. — Но…

— Никаких «но», — отрезала сестра, и он усмехнулся. — Давай, порадуй наконец маму с папой. Женишься потом, как заговор раскроешь, раз тебе это так важно. А предложение сделай сейчас. Обещай мне, что сделаешь.

— Шантажистка ты, Сули.

— Я просто хочу, чтобы мой брат был счастлив, а для счастья тебе нужна своя семья. Не только родители и мы с Майком, а потом и будущие племянники, я надеюсь. Тебе нужна верная и надёжная жена, дом, детишки. И Кэти подходит тебе идеально. Так что обещай мне.

Гектор улыбнулся и качнул головой.

— Я обещаю, что подумаю, но не более.

— Думай, — благосклонно кивнула Урсула. — Но побыстрее. Родители не молодеют, и ты тоже. Так что с мыслями не затягивай.

— Постараюсь.

Сразу после того, как Урсула вернулась в Риаму, Гектор перенёсся в комитет. Ни Кэт, ни Роджера на месте не было, и Дайд, быстро изучив документы по текущим делам, отправился на совещание к императору. Проведя у Арена примерно час, Гектор возвратился в комитет и, заходя в приёмную, невольно усмехнулся, наблюдая за слегка бледной Кэт в простом тёмно-сером платье — девушка пыталась одновременно разбирать какие-то бумаги и отвечать на вопросы трёх молодых дознавателей, столпившихся подле её стола и почти закрывших обзор.

— Гектор! — воскликнула секретарь, и цвет её лица начал возвращаться в норму. — Наконец-то!

Ещё чуть-чуть, и она явно завопила бы «спасите меня», но Дайд всё понял и без этого.

— Так, молодые люди, — он прошёл дальше, и «молодые люди» вытянулись по струнке, негромко здороваясь, — нерабочие вопросы следует решать только в нерабочее время. Сейчас оно рабочее, так что быстренько удаляемся, пока я не рассердился.

Дознаватели попались понятливые и покинули приёмную через несколько секунд, как Гектор закончил фразу.