Разговор между Пруденс и Путешественником набирал обороты. Пожилой джентльмен слушал их увлеченно, иногда добавляя что-то к комментариям о варварах, живущих в Ирландии и Шотландии под общий хохот, а Хелен шла молча, изредка улыбалась. Она знала немного о других странах, а Пруденс говорила быстрее, чем кто-то успевал что-либо сказать. Хелен не вступала в беседу и в молчании приходили мысли о дядином доме. Она то и дело теряла нить разговора Пруденс и Путешественника, больше беспокоясь о том, как её примут кузины – одна из которых была помолвлена: Хелен знала об этом из письма Франсин, а откуда та знала так много о её родственниках, Хелен даже не догадывалась. Сама девушка очень мало знала о своей родне. По неизвестной причине, братья не общались друг с другом, и о гостеприимстве речи не шло. Хелен не пыталась гадать какая обида или ссора могли послужить такой долгой размолвке и очень жалела, что это случилось, иначе бы она знала своих кузин и могла представить, какой прием её ждал. Как бы то ни было, завтра ей станет об этом известно и что бы там ни происходило, думала Хелен, лучше иметь крышу над головой, чем ничего.

Наконец, в черноте ночи путешественники увидели двухэтажный дом. Хелен вдруг поняла, насколько сильно боялась даже думать о том, что на месте не окажется обещанной гостиницы и придется всю ночь проводить в дороге. В памяти ожила недавняя беседа о хозяевах каннибалах и девичьего лица сошла улыбка.

Пока кучер и вышедшие работники гостиницы вытаскивали багаж и относили его внутрь гостиницы, попутчики Хелен вошли внутрь, а она немного задержалась на улице, рассматривая дом, в котором предстояло ночевать. На фасаде деревянного, двухэтажного здания рос плющ. Он оплетал каменный фундамент здания и переходил на окна, светившиеся янтарным теплым светом, обрамляя их как зеленая рама, вился выше, к окнам второго этажа, под самую крышу. У самой гостиницы росли кустарники черной бузины. Висячий фонарь у двери рассеивал ночную тьму, заманивая постояльцев на свой огонек, обещал теплую постель и сытный ужин, играл на листьях кустов. Оглянувшись назад, Хелен не увидела ничего, кроме темноты, а в черном небе не светили даже звезды и луна. Несколько минут она стояла, наблюдая как кучер заводит лошадей в конюшню, вход в которую располагался со двора, ему помогал какой-то юноша. Где-то на другой английской дороге тоже стоял постоялый двор и там хозяева убивали своих гостей. Были ли эти хозяева такими же? Она не узнает, если не войдет. Возможно, они уже расправились с её попутчиками… а может быть, там так же мирно, как и снаружи.

Хелен поспешно вошла внутрь, помня о собаке, которую они видели на дороге не менее часа назад. Шотландское суеверие убеждало, что встреча с бродячей собакой приносит удачу в начинаниях. Ей выпал шанс проверить это. Если жизнь в новом доме и новой семье не начинание, тогда что оно?

Внутри гостиница оказалась такой же уютной, как и казалась снаружи, а еще – очень просторной. Хозяин и хозяйка уже обслуживали постояльцев. Пруденс и Холли стояли поодаль стойки, Пруденс наклонилась, что-то говоря Холли, а та вытирала мокрые от слез щеки. Путешественника уже не было, а пожилой джентльмен расписывался в книге хозяина. Три больших стола со скамьями по обеим сторонам напоминали о старости здания так же, как вымощенный камнем пол. В камельке горел огонь, а по тому, как все были тихи, постояльцы уже спали. Который же сейчас был час? Она огляделась, ища часы, но на стенах у окон висели только занавески, они были задернуты.