На третий или четвёртый день по приезде в самом глубоком месте у берега – в устье канала, ведущего к насосной станции, перекачивающей рапу в бассейн испарения, спустили лодку. Расплетин, Воронов, Дугин и Палин собрались плыть к стационарным платформам. Проверив, всё ли они взяли, Геннадий Алексеевич обнаружил отсутствие анемометра. Увидев находящегося неподалёку Минихина, он крикнул:

– Боря, быстренько сбегай к Баевой, возьми у ней анемометр и принеси сюда.

Минихин, дурачась, засеменил в сторону палаток. Недовольный его скоростью Расплетин крикнул:

– Боря, быстрей!

– Как, ещё быстрей?! – отреагировал Минихин, повернув к нему удивлённую и якобы недоумевающую физиономию.

Витька, Егор и даже серьёзный Генка Воронов громко расхохотались. Геннадий Алексеевич хотел было заругаться, но увидев катающихся от смеха парней, тоже рассмеялся.

Борька принёс прибор, Егор сел за вёсла, и они поплыли. В предыдущие экспедиции были оборудованы две элементарные платформы: четыре сваи, забитые в дно и связанные поверху прогонами, да реденький деревянный настил. Генка деловито стал готовить к работе осциллограф для измерения параметров волн, а Егор с Витькой установили на невысокий шест переносной флюгер и стали измерять скорость течения с помощью поплавков. Геннадий Алексеевич записывал показания в специальный журнал, в том числе направление и скорость ветра.

В делах, заботах и вечерних волейбольных баталиях месяц пролетел быстро. Один раз выбрались развеяться в Благовещенку, но поездка не впечатлила. По окончании экспедиции свернули лагерь, загрузили всё в прибывшую бортовую машину и тем же маршрутом вернулись в институт. Палин с Дугиным опять ехали в кузове грузовика, сопровождая груз.

Перед отъездом Минихин предложил, после получения денег за экспедицию, в сентябре сходить в ресторан. Так и сделали. Компания была небольшой: Минихин, Палин, Дугин, Воронов, Баева и Окунева. Борька уволился с кафедры, так как с третьего раза поступил в какой-то институт. Егор, Витька, да и, возможно, некоторые другие члены компании в ресторан попали впервые, поэтому при заказе целиком положились на Минихина. Тот, как всегда, сыпал остротами, шутил, соревнуясь с Витькой в остроумии. Вечер прошёл на позитиве.

Я сегодня счастливее мая

Отчего, я и сам не пойму.

Оттого ль, что траву приминая,

Прямо к дому иду твоему?

Оттого ль, что кричит перепёлка?

Оттого ли, что дождик прошёл?

Оттого ли, что речка весёлка

Шепчет всем: «Хорошо! Хорошо!»

Много силы и много запала:

Мне б такое на жизнь – не на час…

Вот, бывает ведь, в сердце запало,

Что я самый счастливый сейчас.

Геннадий Володин

С майских праздников в 1967 году Палин ехал от Новоалтайска до Новосибирска в одном купе плацкартного вагона с тремя девушками. Сначала он залез на верхнюю полку и попытался дремать. Время было дневное. Не спалось. Он лёг на живот и стал смотреть на мелькавшие в окне пейзажи. Надоело. Тогда Егор осмелился и попросил:

– Девчата, устал валяться на полке. Можно я внизу посижу?

– Да, пожалуйста! Хоть килограмм, – пошутила одна из них, пересаживаясь на нижнюю полку рядом с подругами и уступая место у столика.

Палин слез и сел на освобождённое ему место. Несколько минут все молчали, исподволь оценивая друг друга. Молчание становилось неловким, и Егор предложил:

– Девчата, а хотите я отгадаю как кого зовут?

– Хотим, – хором ответили девушки, оживившись в предчувствии интересного времяпровождения.

– Я думаю, что Вас зовут… Марфа[29], -сказал Егор, указывая на сидящую ближе к окну, серьёзную молчаливую девушку.

Та удивлённо вскинула брови, а её подруги засмеялись. Заразительнее других хохотала девушка, уступившая Егору место.