Геннадий Лапин Сибстрин. Жестокий период любви читать онлайн страница 33
Мы явимся незваными гостями,
И никогда мы не умрём, пока
Качаются светила над снастями!
Вьёт вымпела попутный ветерок.
Назло врагам живём мы, не старея.
И если в ясный солнечный денёк
В последний раз запляшем мы на рее,
Мы вас во сне ухватим за бока,
Мы к вам придём недобрыми вестями,
И никогда мы не умрём, пока
Качаются светила над снастями!

Но вечерами чаще и охотнее и парни, и девушки пели другую песню, принесённую Лёхой – «Костёр давно погас… Цыганочка».

Костёр давно погас, а ты всё слушаешь,
Ночное облако ушло во тьму.
Я расскажу тебе, как жил с цыганами,
И как ушёл от них, и почему.
В цыганский табор тот попал случайно я,
В цыганку стройную влюбился я.
Ведь я не знал тогда про жизнь цыганскую
И про любовь цыган не знал тогда.
Однажды вечером что-то взгрустнулось мне
И я пошёл гулять к ночной реке.
Смотрю цыганочка с другим целуется.
И острый нож блеснул в моей руке.
Цыганка стройная вдруг стала бледная,
Успела вымолвить свои слова:
Я птица вольная, люблю цыгана я
И за любовь свою я жизнь отдам.
Костёр давно погас, а ты всё слушаешь,
Ночное облако ушло во тьму.
Я рассказал тебе, как жил с цыганами,
И как ушёл от них, и почему.

Было даже странно, Голубев, – как комсомольский деятель, вроде бы должен быть носителем других песен, а не шансона, но это говорило, что он такой же пацан, как и все.

Кроме Дубкова, уже окончившего аспирантуру, в составе экспедиции было ещё два аспиранта – Соколова Валентина Андреевна и Дорохов Евгений Иванович. В программу наблюдений и исследований входило: замеры температурного режима озера, определение параметров волн и течений в зависимости от скорости и направления ветра, связанное с этим перемещение прикрывавших толщу мирабилита наносов на дне озера.

Вечером Геннадий Алексеевич определял программу на следующий день и сообщал, кто и что будет делать. Пищу по очереди готовили две девушки и один парень, в обязанность которого входило разжигание костра и поддержание огня. Температуру воды в озере, направление и скорость ветра тоже замеряли девушки. Для этого у берега стационарно установили флюгер, а анемометр был переносной. Чаще всего эти замеры делала Тамара Баева. В прибрежной части озера закрепили несколько створов, в которых периодически выполняли нивелирование дна. За нивелиром стояли девушки, а с рейкой ходили парни. Внешне пустяковая работа – ходить с рейкой по озеру, на самом деле была неприятна. Кристаллы соли на дне больно кололи ступни ног, приходилось терпеть. На голенях тоже сразу же образовывались кристаллы соли, которые стягивали кожу. Комментируя своё назначение на эту работу, Витька Дугин говорил: «А мне опять на каторгу, в створы». После пребывания в озере работавший там человек сразу же шёл в душ, чтобы смыть соль. По этой причине оборудование душа с пресной водой было по приезде в числе первоочередных работ после установки палаток.

Жить у озера и не искупаться – это было бы странно, поэтому на второй день после приезда, выбрав время, Палин с Дугиным решили поплавать. Попытка потерпела крах. Сначала они долго-долго брели, охая от боли и пытаясь зайти поглубже. Уже отошли от берега более ста метров, но глубина оставалась маленькой – немного выше колен. Попробовали лечь на воду, чтобы отплыть подальше, а не идти, но и это не удавалось. Плотность была настолько велика, что туловище и ноги выталкивало из воды. Приходилось неестественно сильно запрокидывать голову, чтобы не ткнуться лицом в рапу[28]. Попробовали плыть на спине, но полголовы оставалось в воде, волосы тут же обрастали кристаллами соли и превращались в белые иголки, как у ёжика. Удобнее всего было сидеть на воде, как поплавок, обхватив колени руками. Потерпев фиаско, Егор с Витькой кое-как доплелись до берега и пошли в душ смывать удовольствие от купания. Благо душ уже был оборудован. Озеро перестало быть источником удовольствия, только работа.