На другой день в комнате Дугина обсуждали очередную новость. Витька рассказывал:

– Димка Петров с архитектурного заходил. Вчера двух студентов с их факультета с крыльца в сугроб сбросили. Говорят, что это кто-то из наших, гидротехников.

– Так это они на меня напали, а Егор их в сугроб и сбросил, – сознался Гусев.

– Любишь же ты их, однако, – съехидничал Дугин, обращаясь к Палину.

Палин промолчал, но подумал: «Что за напасть такая! Постоянно архитекторы под руку попадаются».

Перед новым учебным годом студентов с архитектурного из-за частых инцидентов переселили в другое общежитие.

Село Кучук, – старинное село.

Его река дугою огибает,

С названием, что и село само,

И в озеро Кучукское впадает.

Но надо бы напомнить наперёд,

Вода в степи на вес дороже злата.

И где вода – там всё растёт, цветёт,

И жизнь вокруг привольна и богата.

Да здесь иной расклад. Иной софит!

Река впадает в мёртвую пучину.

Где всюду соль по берегам лежит

И воды Озера на вкус горчины[25].

Владимир Олеша

[24]

После успешно сданных экзаменов первой сессии Палин приехал в родное село на зимние каникулы. Днём он помогал сестре в домашних делах, нянчился с племянницей, которой было год и девять месяцев, много читал, а вечером ходил в клуб на киносеанс или на танцы с тайной надеждой увидеть Феоктистову. Она появилась за день до его отъезда в институт. Их взгляды встретились, и Егор кивнул, приветствуя. Наташа ответила тем же. Когда заиграла музыка, Палин хотел пригласить, но увидел, что Феоктистова уже пошла танцевать с завклубом Толиком и что-то ему рассказывает, смеясь. Лишь после нескольких танцев, когда Толик взял в руки баян и стал играть, она согласилась на танго с Егором.

– У меня заканчиваются каникулы, завтра я уезжаю. Каждый вечер приходил в клуб, а тебя всё нет и нет, – начал разговор Палин, двигаясь в медленном ритме.

– Я была на сессии, в Бийске.

– И как? Успешно?

– Да, сдала, всё нормально.

После короткой паузы Егор продолжил:

– Я ждал, что ты ответишь на моё письмо, но не дождался.

– Я же предупреждала, письмо может затеряться в пути, – шутливо ответила Наташа и, помолчав немного, уже серьёзно добавила, – я решила, что так будет лучше.

– Для кого?

– Для обоих.

Они ещё немного потанцевали. Боковым зрением Палин заметил, как Толик, перебирая клавиши баяна, внимательно наблюдает за ними.

– Можно, я провожу тебя сегодня до дома? – осмелился спросить Егор.

– В этом нет необходимости. Меня проводит Толик. Я уже пообещала.

Тем для разговора больше не нашлось до окончания танца. Когда прекратилась музыка, Палин довёл Наташу до стоявших около баяниста девушек и поблагодарил её наклоном головы. Ещё недолго побыв в клубе, не танцуя, а просто посидев на скамейке, Егор пошёл домой.

Зима была на пике. Небо вызвездило. Стоял знатный морозец – градусов под тридцать. Промороженный снег на тропинке, ведущей через клубную ограду, характерно поскрипывал под ногами. Опустив у шапки уши и поглубже натянув её на голову, Палин застегнул верхнюю пуговицу пальто и даже поднял шалевый воротник, чтобы было теплее. Пройдя немного на север по улице Ленина, он свернул в узенький переулок, ведущий на Партизанскую. Каждую зиму этот переулок заносило снегом до верха штакетника, но не сейчас. Ползимы ещё было впереди. С Партизанской улицы он снова свернул в переулок, ведущий к Кедровой согре, мрачно темневшей невдалеке. Его мысли тоже были мрачными. «Нет у Наташки ко мне никаких чувств. Не нравлюсь я ей. Надо просто о ней забыть», – думал Егор.

В феврале неожиданно для Палина Инна Ким пригласила его на свою свадьбу. Кроме Егора на ней присутствовали Витька Дугин и девчонки, жившие в одной комнате с Ким: Ира Щукина, Люда Бревнова и Валя Филинова. Свадьба проходила на станции Промышленная в Кемеровской области, где жили её родители. В пятницу после занятий они большой компанией сели на поезд и вечером прибыли на место.