В перерыве, когда многие вышли во двор, чтобы покурить, Мухит подошёл к Бахе и прямо спросил:

– Слушай, а как тебе удаётся их так держать? Ваш район ведь самый беспредельный в городе был?

– Не знаю, – честно ответил Баха. – Это не я, а они сами меня смотрящим предложили сделать.

– Это понятно, – кивнул головой Мухит. – А как ты смог и другие школы себе подчинить?

– Никого мы не подчиняли. Просто с ними в мире жить не получается – они сразу бакланить начинают. Вот и приходится почти каждый день на разборки ходить.

– Редко где в нашем городе школа становится центром района. Обычно каждый двор сам за себя. А у вас, я слышал, по-другому?

– Везде, где есть пацаны из нашей школы, мы назначили смотрящих по дворам. У каждого из них есть своя дружина – десять-пятнадцать бойцов. Все смотрящие знают телефоны друг друга, на крайние случаи есть гонцы из малолеток. Если нападают на двор, смотрящий сразу же предупреждает другие дворы, и они быстро туда подходят. А если наших обидели в чужих дворах, мы не идём туда толпой, как все, а узнаём, кто именно был обидчиком. Потом выслеживаем его или их, окружаем и заставляем отдавать сворованные у наших вещи или, если они просто навалили нашим по бокам, бьём их. Вот и всё.

– Не всё, – возразил Мухит. – У вас самая лучшая система сбора общака.

– Система как система.

– Я хочу предложить сейчас собирать общак по всему городу. Такого раньше у нас не было. За другие районы я не беспокоюсь, с ними и раньше работали. Но у вас, как я говорил, беспредельщики. Я смогу справиться только с твоей помощью.

– И что мне делать?

– Просто поддержи мою идею, когда мы сейчас опять соберёмся в подвале, и больше ничего от вас не требуется.

– Что за идею?

– Увидишь, – неопределённо сказал Мухит. – Кажется, твой друг уже понял, в чём будет идея.

И Мухит перевёл взгляд на Серика, который стоял рядом и прислушивался к их разговору.

Как только Мухит отошёл, Серик подбежал к Бахе и радостно зашептал:

– Забудь о том, что я говорил тебе до этого. Соглашайся со всем, что он скажет. Чёрт с этим долгом двадцать четвёртой школе! Теперь у нас будет столько денег, сколько раньше и не снилось!

Баха уже ничего не понимал. Он молча соглашался с Сериком и решил подождать, что же такого скажет Мухит.

Когда все собрались в комнате опять, Мухит объявил:

– По многим школам и дворам собирают общак, и все это знают. Раньше, бывало, собирали со всего города, но было это только один или два раза, когда хороших ребят на зоне надо было поддержать. Но времена меняются, и там теперь намного больше наших, чем раньше.

Тут Мухит перевёл дух, и все очень внимательно на него посмотрели, поскольку уже понимали, что он скажет.

– В других городах общак собирают уже давно, и дело это добровольное. Добровольным оно будет и у нас. С этого момента я прошу все школы и дворы сдавать помесячно в общак положенную сумму. За порядком сбора будут следить смотрящие. Как я уже сказал, и народ это подтвердил, все смотрящие – нормальные пацаны, кроме Бекзата, с которым я ещё разберусь. Поэтому, думаю, все согласятся с этой системой, тем более, что на самом деле в ней ничего нового нет, а мы просто приводим в порядок то, что и так уже делалось на практике.

Народ загудел и начал шептаться между собой. Мухит с минуту смотрел на это брожение и сказал:

– Если кто-то не согласен, может предъявить это мне прямо сейчас. Все тут пацаны прямые, так и скажите: Мухит, ты не прав.

И обвёл суровым взглядом комнату. Все притихли.

– Раз все согласны, у меня ещё предложение. В привокзальных и других районах я никаких проблем не предвижу, а вот на той стороне есть ещё разногласия. Шестнадцатая школа вернёт то, что отобрали у переговорщиков во дворе. Но вернёт не двадцать четвёртой, а в наш общак – это будет их первый взнос. И я ставлю Баху смотрящим всей той стороны. Серик при нём будет казначеем. Опять же, если кто не согласен, может высказать.