Школа Олжас Сериков

Первое издание этой книги, в жанре повести, под другим названием и в мягком переплете, вышло в 1997 году. Потом была мимолетная публикация в периодической печати. Все последующие годы я переписывал книгу, что-то изменяя и добавляя, в итоге повесть разрослась до романа.

Определить жанр этого романа довольно легко и одновременно сложно. В девяностые книга создавалась как хроники последних лет моей школьной жизни, затем приобрела криминальные вставки. Потом часть, в которой шла речь о школьных разборках, разрослась, и ее пришлось выделить в криминальный роман (соответственно, впоследствии я опубликую тем же способом упомянутые школьные хроники). Перечитав недавно на свежую голову этот роман, я пришел к выводу, что ввести его в ранг криминального жанра означало бы частично признать достоверность изложенных тут фантастических событий. Это даже не научная фантастика, скорее это нечто вроде городского фэнтэзи, поскольку все истории этой книги от начала до конца являются плодом безумного воображения их автора.

В прямой связи с вышесказанным, пожалуй, стоит предупредить, что эта книга – не воспоминания и не хроника реальных событий. Также указанный роман не является справочником по уличной жизни и уж точно ни в коей мере не представляет собой руководство к действию. Все персонажи настоящей книги выдуманные, никогда не существовавшие в действительности фигуры. То же самое можно сказать в отношении описанных тут событий. Населенные пункты, названия и нумерация – вымышлены. Время действия – точно не определено, примерно – начало девяностых. Конечно же, любые совпадения случайны. Короче говоря, все, что далее описано, произошло давно и неправда.

Если вас все же не удалось отговорить от нелепой идеи просмотреть следующие страницы этого, с позволения сказать, труда, то читайте на здоровье, но помните – я вас предупредил.

С уважением,

Автор.

Когда толпа бьет одного, вариантов у жертвы немного. Хуже всего – если упал. Тогда свернись в позу эмбриона и молись, чтобы толпа быстрее сочла твои почки и позвоночник достаточно отбитыми. Но это – самый крайний случай, чреватый инвалидным креслом и жизнью на таблетках в течение всей последующей жизни. Это – если толпа подготовленная, действующая как единое целое, твердо нацеленная на самые тяжкие последствия.

Если же нападает не группа опытных бойцов, а разрозненное сборище, больше настроенное на веселье, нежели на бой без правил, тогда есть реальная возможность удержаться на ногах. Еще лучше – опереться спиной о стену. Тогда остается прикрывать руками уязвимые части тела и ждать, когда нападающим наскучит мордобой, и толпа найдет себе другое развлечение.

Но на практике события по большей части разворачиваются так, что даже при наличии стены забываешь обо всем, бросаешься в гущу толпы и спустя несколько минут оказываешься на земле один, с разбитой головой и переломанными зубами.

Некоторые в таких случаях пытаются плакать либо скулить – в надежде разжалобить врагов, но такое срабатывает редко. Другие, наоборот, активно сопротивляются и даже успевают вывести из строя одного-двух нападающих. Как правило, и жалобщиков и агрессивных ждет одна судьба: их избивают с еще большей энергией, а иногда и убивают.

Старшеклассник по имени Бахыт не причислял себя к числу тех, кто любит ходить по лезвию ножа, но и жалобных слез себе тоже не позволял. В школе его называли Бахой. И в старой, сельской школе, и в новой, находящейся в одном из местных микрорайонов.

В первые дни Баха еще не успел достаточно изучить все уголки школьного здания и поэтому на переменах старался не отставать от других учеников своего класса, которые всё это время упорно его игнорировали. Приземистая одноэтажка в соседнем селе, где он получал знания все прежние годы, преодолевая пешком каждый день по шесть километров в обе стороны, казалась микроскопической времянкой по сравнению с мрачным, изогнутым замысловатой головоломкой нагромождением блоков и бесконечных коридоров шестнадцатой городской школы. Поэтому, когда после уроков Баха отправился искать библиотеку, он довольно скоро заблудился в лабиринте этажей и плутал по зданию добрых пятнадцать минут.

В библиотеку его отправила учительница литературы – там была книга, по которой она задала Бахе подготовить доклад на следующий урок. Баха не любил ни доклады, ни литературу, однако делать ему всё равно было нечего по причине полного отсутствия друзей в городе, и он решил скоротать время до ужина в окружении книг. Уходя из класса, Баха уловил внимательные взгляды троих парней, шушукавшихся между собой у окна, но не придал этому значения.

Когда уставший Баха добрёл-таки до тёмного крыла, в котором находилось искомое помещение, дорогу ему преградили два незнакомых старшеклассника.

– Здорово, – отрывисто сказали они, глядя на Баху с весёлыми нахальными усмешками.

– Привет, – сдержанно ответил Баха, протягивая им руку.

Старшеклассники переглянулись и радостно загоготали, но быстро успокоились и снова обратили своё навязчивое внимание на новичка.

– Пойдём, – коротко приказал один из парней, не замечая протянутой ему для приветствия руки десятиклассника.

Они увлекли Баху за собой в тёмный закуток за библиотекой, где, как потом он узнал, когда-то помещалась пионерская комната, а теперь был склад.

Там уже столпилось человек тридцать ребят из старших классов. Завидев Баху и его сопровождающих, они прекратили разговоры и напряжённо на него уставились.

Затем от толпы отделился небольшого роста худощавый паренёк с очень короткой стрижкой и крупными пятнистыми зубами и, весело скалясь, подошёл к Бахе вплотную. Парень был из параллельного класса; Баха до этого слышал, как другие называли его странным прозвищем Бычок. Он и впрямь походил лицом на облезлую корову: круглые бессмысленные глаза, огромный рот, большие печально повисшие уши. Но прозвище получил не за внешность, а за привычку поднимать и складывать в жестяную коробку окурки. Бычки он искал повсюду: возле школы, на тротуарах и площадях, на автобусных остановках. Потом он их скуривал в одиночестве, причем мог использовать сразу как готовый продукт, либо собирал остатки табака в банку и набивал им самокрутки.

– Новенький? – спросил Бычок, не переставая скалить зубы.

Бахыт молчал и исподлобья смотрел на него. Толпа тем временем начала медленно обступать их обоих.

– Чего молчишь?

Не дождавшись ответа, Бычок и вовсе развеселился. Покачиваясь и приседая, он понёс полную околесицу – задавал Бахыту бессмысленные вопросы, скалил зубы и поднимал его на смех, от чего все остальные тоже принялись гоготать. Все, кроме высокого худого одиннадцатиклассника с длинными плохо осветлёнными пергидролем сальными волосами и непроницаемым лицом. Его щёки были густо покрыты лишайными пятнами, а в глубоко запавших глазах читалась апатия. Он стоял поодаль от места представления, устроенного Бычком, и, прислонившись к стене, жевал в зубах спичку. Тревожно озираясь по сторонам, Бахыт заметил, что многие, смеясь, иногда бросали на высокого парня быстрые взгляды. Бахыт уже понял, что сейчас произойдёт, но путь к отступлению был уже отрезан – толпа окружила его и Бычка полностью.

Расшалившись, Бычок в перерывах между дурачествами, наконец, задал Бахыту вопрос, приоткрывший цель сегодняшнего действа:

– Слушай, новенький, а прописка у тебя есть? Нет? Ну, говори, чего молчишь? Тебе говорить со мной западло, что ли?

И закатил Бахыту звонкую пощёчину, от чего все вокруг чуть не повалились на пол от смеха. Ошеломлённый Бахыт с трудом сдержался от ответного удара, втянул голову в плечи и исподлобья смотрел на толпу и бесновавшегося Бычка.

– Ну же, Баха, если нет прописки, тогда поставь нам бутылку, или будешь таким же чмошником, как Бека. У нас есть Бека, а теперь будет ещё и Баха!

И засмеялся над собственным «каламбуром». Бахыт уже видел Беку – несчастного, затолканного и зашуганного всеми лысого паренька – его отец уже несколько лет сидел в тюрьме по не уважаемой в тех местах статье, и в школе каждый, кому не лень, считал своим долгом чем-то его задеть – поставить подножку, порвать ему тетрадь или хотя бы приклеить к одежде или волосам жвачку. Сравнение с Бекой задело Бахыта, и в его груди закипела злоба. Не в силах больше сдерживаться, он отбросил портфель и, приложив пятерню к узкой противной мордочке Бычка, с удовольствием оттолкнул его.

Бычок и другие совершенно не ожидали такого нахального выпада. Потрясённый заводила упал навзничь и принялся что есть силы верещать на весь коридор. Остальные члены «комиссии по прописке» с мгновение приходили в себя, после чего огромный верзила Рустем грузно подошёл к Бахыту и набросился на него с кулаками. Бахыт увернулся и успел локтем садануть Рустема в поясницу. Развернувшись, он собирался снова уйти от удара разъярённого здоровяка, но толпа в этот момент пришла в неистовство, и сразу несколько человек схватили его за руки, а остальные принялись с остервенелым удовольствием колотить и пинать новичка.

Бахыт всё же сумел освободить руки и, получая множество ударов, с огромной скоростью раздавал ответные тумаки. Он смог-таки добраться до стены и продержался таким образом еще несколько мгновений.