– Да, но мы никогда их не бьём. Почти никогда, если быть точным. А Мухит за просрочку долга и зубы выбивает, и ногу может поломать. Потом никто не признаётся, все говорят, что поскользнулся или споткнулся. Это я понимаю, это значит: держит пацан свой район так, как надо.

– По-моему, хорошо держит район тот, кому не приходится для этого бить морду и ломать ноги, – возразил Баха. – А его методы больше подходят для отморозков.

– Как сказать, – задумчиво сказал Серик. – Я часто думаю, что многим и в нашей школе такое обращение бы не помешало.

Входная дверь звякнула, и в комнату вошли двое: среднего роста крепыш в кожаной куртке и высокий, очень худой парень с бледным лицом. Серик шепнул Бахе, что первый – это Мухит, а второй – прежний городской смотрящий, Мейрам.

– И чего он здесь делает? – удивлённо вопросил Серик. – Он же должен быть в армии.

Все поднялись с матов и приветствовали вошедших. Мухит ни с кем персонально не здоровался, а с непроницаемым лицом кивнул головой, прошёл в противоположный от входа конец комнаты и сел между Бауром и Арманом, так, что теперь он сидел по левую руку от Бахи. Мейрам уселся в угол слева от Баура.

Нурик закрыл дверь, и сходка началась.

Говорить начал Мейрам:

– Здорово, пацаны! – громко поприветствовал он всех, встав с мата, хотя в этом и не было особой необходимости – он и так, благодаря своему росту, был хорошо заметен из любой точки комнаты. – Давно не виделись. Если бы не Мухит, я многих из вас вообще вряд ли увидел бы до конца службы.

– А где ты служишь, Мейрам? – раздался вопрос из глубины помещения.

– На востоке, в обычной стрелковой части, – ответил Мейрам. – Несколько месяцев уже отслужил, теперь вот домой на два дня приехал. Спасибо Мухиту, смог меня найти. Это хорошая идея – собирать всех для того, чтобы совместно решать любые непонятки и наезды. В нашем городе такого раньше не было…

Мейрам запнулся и оглядел комнату, из недр которой на него смотрели несколько десятков пар внимательных глаз.

– Я вижу, тут много незнакомых мне лиц, – сказал Мейрам. – Вроде бы, уехал недавно, а уже столько всего поменялось. Для тех, кому я не знаком, представлюсь: я – Мейрам, раньше был тут рулевым. А это Мухит – я его перед уходом поставил смотрящим за городом вместо меня. У Мухита, как я понял, есть, что вам сказать.

Мейрам сел, а Мухит, не вставая со старого продавленного кресла, низким голосом начал говорить. Он поблагодарил всех за то, что они сегодня пришли, сказал, что хотел бы проводить такие сходки регулярно, и что для любого, кому нужна помощь или совет, он всегда найдёт время. Затем он объявил, что есть несколько конфликтов между школами и дворами, которые необходимо сейчас разобрать.

Бахе понравился хорошо поставленный спокойный голос городского смотрящего и то, что он, в отличие от других, не злоупотреблял непечатными и жаргонными словечками. Кроме того, Мухит во время своей вступительной речи рассматривал аудиторию и, как показалось Бахе, внутренне оценивал каждого из сидящих. Несколько раз он задерживал взгляд на Бахе и явно выделил его из толпы, – Бахыт объяснил это для себя тем, что Мухит его не знал и напрасно старался вспомнить, где он мог видеть Баху до этого.

Смотрящие школ, которых пытался рассудить Мухит, вели себя по-разному: кричали, вскакивали со своих мест, били кулаками по стенам, доказывая свою правоту, – но когда их ярость, казалось, вот-вот готова была выплеснуться в нечто большее, чем словесная перепалка, Мухит чуть повышал голос и твёрдо давал понять, что драки не допустит. И школьники, понукаемые соседями, нехотя успокаивались.