Алексей снова надел цепочку. Медальон словно с облегчением прижался к его коже, снова становясь тёплым.

– Странно, – заметил он. – Он как будто… живой. Всё время тёплый.

Динара внимательно посмотрела на него.

– Тёплый? Ты уверен, что это не твоё тепло? Металл обычно принимает температуру тела.

– Нет, это другое. – Алексей покачал головой. – Он был тёплым, даже когда я впервые достал его из конверта. И… это прозвучит странно, но иногда он как будто пульсирует, словно у него есть сердцебиение.

Динара задумчиво кивнула.

– В наших горах есть легенды о священных предметах, обладающих собственной жизненной силой. Некоторые шаманы верят, что определённые камни или металлы могут «запоминать» энергию человека или события. – Она улыбнулась. – Конечно, с научной точки зрения это звучит фантастически. Но здесь, в этих древних горах, иногда начинаешь верить в такие истории.

Они замолчали, прислушиваясь к звукам снаружи. Ветер шумел в кустарнике, где-то вдалеке кричала ночная птица. Преследователей, казалось, не было слышно.

– Нам нужно немного поспать, – сказала Динара. – Завтра нам предстоит долгий путь.

Она выключила лампу, и грот погрузился в полумрак, освещаемый только лунным светом, проникающим через вход. Они устроились как могли на узкой скамье, прижавшись друг к другу для тепла. Ночь в горах была прохладной даже летом.

– Спасибо, что пришла мне на помощь, – тихо сказал Алексей. – Ты могла просто отказаться, когда я позвонил.

– Я хотела отказаться, – призналась Динара. – Но потом поняла, что это, возможно, мой шанс узнать правду. О дедушке, о прошлом… обо всём.

– Какую правду?

– Не знаю. Но всю жизнь у меня было ощущение, что в нашей семье есть какая-то тайна. Дед никогда не говорил о ней прямо, но иногда, особенно когда думал, что его никто не слышит, шептал странные фразы. О свете в воде, о ключе, который откроет дверь… Я думала, это просто старческое бормотание. Но теперь…

Она не закончила фразу, но Алексей понял. Теперь, с появлением медальона, эти странные фразы обретали смысл.

– Мы разгадаем эту тайну, – пообещал он. – Вместе.

Динара не ответила, но в темноте её рука нашла его руку и сжала её. Так они и заснули – плечом к плечу, держась за руки, под защитой древних скал, хранивших множество тайн.

В какой-то момент ночью Алексею приснился странный сон. Он стоял на берегу Иссык-Куля, а вода перед ним светилась изнутри, словно в глубине горел огромный костёр. Из воды появилась фигура монаха в тёмной одежде, который протягивал ему что-то сверкающее. Алексей хотел подойти ближе, но вода вокруг монаха начала бурлить и пениться, образуя водоворот. Монах крикнул что-то, чего Алексей не разобрал, и исчез в пучине, а вместе с ним исчезло и свечение.

Алексей проснулся с бьющимся сердцем. Рядом тихо дышала Динара, всё ещё держа его за руку. За входом в грот начинался рассвет – небо на востоке светлело, приобретая нежно-розовый оттенок. Начинался новый день, который, возможно, приблизит их к разгадке тайны медальона и того, что он защищал веками.

Сумерки опускались на горную дорогу, когда УАЗ Бакыта, оставив позади извилистый серпантин, въехал в небольшую долину. Последние лучи заходящего солнца золотили вершины окружающих гор, но внизу, среди садов и невысоких глинобитных домов, уже сгущались тени.

Автомобиль подпрыгивал на бесчисленных выбоинах грунтовой дороги, из-под колёс поднимались клубы пыли. Алексей, устало опиравшийся на дверь, выпрямился, когда среди деревьев показались первые дома деревни.

– В этом айыле живёт мой отец, Рустам. – сказал Эрмек.