– Точно, – кивнул Силиан, на его суровом лице мелькнула тень улыбки. – Там нас никто не станет искать. Мы не были там целую вечность.

– Решено, – подытожил я, чувствуя, как наша старая команда снова становится единым целым. – Встретимся там вечером, когда у каждого будет что доложить.

Они кивнули и один за другим растворились в ночи. Я остался один, но впервые за долгое время я не чувствовал себя одиноким. Соултсбери ждал, не подозревая, что Неуловимый Квартет снова собрался вместе, чтобы встретиться с призраками, которые начали бродить по его улицам.

Ночь давила на крышу убежища. Пока друзья обсуждали план, я сидел, прислонившись к холодной стене, и невольно вспоминал дедушку Гарри. Его предупреждение об этом хитром дварфе звучало в моей голове не как далекое эхо, а как тревожный набат: "Не доверяй Грольфу Стоунхарту". Тогда, пять лет назад, я отмахнулся от этих слов, приняв их за давнюю личную неприязнь. Теперь же, после встречи в доках, его слова обретали зловещий смысл.

Мой дед, Гарри Ардгейл, был не просто рыбаком. Я всегда знал, что он и бабушка Касси были частью Гильдии, но мне, юнцу, это казалось романтикой и приключениями. Мой отец никогда не вникал в эти дела, да и мать лишь иногда обмолвится, что ее прошлое «было сложным». Но дедушка… дедушка всегда был другим. В его глазах, цвета старого морского дна, всегда таилась какая-то мудрость и усталость, не свойственная простому торговцу рыбой.

Теперь я понимал почему. Теневые клинки, это слово заставило мой затылок, где покоилось родимое пятно-звезда, запульсировать сильнее. Моя кровь… Она чувствовала что-то древнее, что-то неправильное. И дед, очевидно, знал об этом больше, чем кто-либо.

Я вспомнил тот день, когда прощался с ним у ворот Гильдии в Соултсбери. Его рука, крепкая и мозолистая, сжала мое плечо. Его взгляд был необычайно серьезен: «Рик», – сказал он, используя мое настоящее имя, что всегда было признаком особой важности. – «Твоя мать рассказала тебе, кто мы. И ты сам согласился на этот путь. Но знай: Гильдия – это не только золото и тени. Есть силы, с которыми даже Гильдия не шутит. Силы древние, что шепчутся из самых темных глубин этого мира. Иногда они проникают сюда, ищут свои пути».

Я тогда лишь кивнул, не до конца понимая глубины его слов.

«Грольф Стоунхарт,» – продолжил дед, его голос понизился до едва слышного шепота, – «Он силен. Умен. И у него всегда свои игры. Он верит, что любую силу можно использовать, любого зверя можно приручить, если знать, как дернуть за нужную ниточку. Но есть звери, Рик, которых невозможно приручить. Есть тени, которые, однажды выпущенные, поглотят и того, кто их вызвал».

Он сделал паузу, его взгляд словно проникал в самую мою душу: «Он… он всегда был слишком любопытен к темным вещам. Слишком жаден до знаний, что должны оставаться похороненными. Я видел, как это меняет людей. Предупреждаю тебя: не давай ему использовать себя. Если он попросит тебя копать там, где тени особенно густы, где пахнет чем-то неестественным… будь вдвойне осторожен. И знай, что за это может стоять нечто большее, чем он тебе скажет».

Тогда я думал, что он говорил о каком-то мощном магическом артефакте или опасном культе. Но теневые клинки, их неестественная регенерация, красные глаза, этот зловещий кинжал, из которого струилась злоба… Это было не просто "что-то большее", это было совсем другое.

Теперь я понимал, почему дед так настаивал. Он, возможно, не знал в точности о "теневых клинках", но он нутром чуял, что Грольф опасно близок к чему-то подобному. Он видел в нем человека, который, играя с огнем древних, запретных знаний, мог спалить не только себя, но и тех, кто окажется рядом. Мог спалить Гильдию. Мог спалить Соултсбери.