* * *

…какая еще мать вашу свадьба?! Какой к дьяволу жених?! – кипя от бешенства и даже не пытаясь скрыть дробный стук каблуков по ночному дворцу, шагала я за Хименосом. – Когда хренов день Бенвенуто?!

- Через декаду, - остановился посреди коридора королевский секретарь. Глаза старика горели яростным осуждением, будто я только что призналась в поедании младенцев. Или сказала слово на букву хрен.

Самое то для мадмуазель герцогини.

- Благодарю, - с усилием растянула я губы в улыбке, но, кажется, еще больше возмутила старика оскалом. – А где Веласко? – очень вовремя заметила я отсутствие егеря.

- Ваш слуга у лекаря, - выплюнул Хименос, стиснув ножку подсвечника. – Госпожа желает знать что-то еще?

Да много чего.

Только ты мне не ответишь.

Мы миновали еще один коридор, лестницу и две террасы, ведущие в скудно освещенный сад, прежде чем Хименос распахнул половину высокой двустворчатой двери:

- Личные покои Ее Высочества. Надеюсь, вам будет удобно.

Старик вошел первым, пересек пыльную гостиную и поставил подсвечник на широкий подоконник под запертым витражным окном.

– Прикажете подать ужин?

- Не нужно, - отказалась я.

- Служанка и умывание?

- Завтра! – рявкнула я, уже не сдерживаясь. Исчезни ты наконец!

Хименос обозначил поклон, снял огарок с треноги у стены и, затеплив его от горящей свечи, вышел, оставив меня в одиночестве. Готова поспорить, побежал к королю, докладывать о герцогине, которая вместо положенной невесте трепетности матерится, будто грузчик.

- Черт! – ударила я кулаком по резному камню стены. Кожа на костяшках лопнула, на белых узорах остались красные разводы.

Черт, черт, черт!

Я стиснула зубы и закрыла глаза, глубоко задышала, унимая рвущуюся злость. Крики и скандал ничего не изменят, а сломанное запястье не отодвинет день Бенвенуто. Нужно решать проблемы по мере их поступления и радоваться мелочам, как настоятельно советовал месье Фуко. Например, тому, что удалось обмануть короля и подставить дядю Фернандо. Я – мы – теперь немножко Павлик Морозов, но вышло даже лучше, чем если бы я просто пожаловалась на жадного родственника. И король что-то упомянул о «пересмотре решения», даже несмотря на брак.

В конце концов, до свадьбы еще десять дней, и…

- Ты не понимаешь! – Крик Джоанны вышвырнул меня из тела. Ноги подкосились, и девчонка, рыдая, сползла вдоль стены: – Ты не понимаешь, после свадьбы меня убьют!

8. 8

Я проснулась от скрипа двери и изумительного запаха сдобы.

…завтрак в постель? С чего бы вдруг? Племяннику Герды снова не хватает стипендии? Ее сестра опять подхватила воспаление хитрости? А может, пес, слюнявая тварь, сожравшая две пары моих туфель, подрыл соседский виноград и заохотил чужих кроликов?.. От мысли, с каким лицом обычно высокомерная Герда, умудряющаяся даже картошку чистить с видом величайшего одолжения миру и мне лично, будет излагать проблему, настроение взмыло вверх. Я поудобнее устроилась, решив заранее, что денег ей не дам – не в шестой раз за год, в конце концов, я не контора микрозаймов, - открыла глаза и…

Вспомнила.

Нет больше Герды.

Нет уютного домика с видом на парки Шомона.

Нет счета в банке, обеспечивающего свободу передвижения.

Есть чужое тело, чужая спальня, чужой мир – будь он неладен, - и незнакомая девчонка, согнувшаяся под тяжестью подноса посреди залитой солнцем комнаты:

- Доброе утро, сеньора…

- Доброе, - согласилась я. Села, прижимая тонкое одеяло к груди, и поморщилась: вчерашние рыдания Джоанны отозвались острой болью в висках. А откровения – смятением и сведенным желудком.

Полгерцогства за антацид и нурофен.

- Вы желаете завтракать? Или одеться?