Впрочем, неудивительно, что он так старается: кто откажется от беспомощной, беззащитной, внушаемой – даже я нашла с ней общий язык, - и судя по всему очень, очень богатой наследницы? После того, как Джо сверкнула перстнем, доказав происхождение, ей едва ли не сапожки целовали, пропуская к воротам и подсаживая на где-то раздобытую лошадку. А комендант и его жена не знали что поднести, лишь бы наша Светлость не прогневалась.

Хименосу бы половину этой почтительности.

Освещающий дорогу секретарь снова повернул, не удосужившись проверить, следуют ли за ним гости. В круге желтого сияния он походил на фею Динь-Динь, плывущую мимо выступающих из сумрака колонн, мимо украшенных мозаикой стен, мимо арочных проемов окон и лестниц, ведущих на затерянные высоко в темноте галереи, - только вместо обычной деловитости у нашей феечки был штырь в заду и угрюмые морщины. Ни тебе «здравствуйте», ни «добро пожаловать», ни «какой кошмар, вас едва не похитили, мы немедленно вздернем мерзавца», а…

- Ждите здесь.

Вот об этом я и говорю.

Хименос скрылся за резными деревянными дверями, но сразу вышел, с протокольным поклоном распахнул правую створку:

- Сеньора Бланка, Его Величество примет вас. …Только сеньора, - выставил ладонь, останавливая Веласко, старик. Незаметная до этого подвеска, надетая поверх его камзола, предупреждающе мигнула синим.

Джоанна послушно кивнула, стиснув ладони вместе так, что больно стало даже мне, прошмыгнула в приемную - и я, с трудом державшаяся, чтобы не показать секретарю язык, язык едва не откусила: таким острым и оценивающим был взгляд стоящего у секретера сухощавого мужчины в винно-красной …сутане? Как у Виктора Кюри, когда он решал, говорю я правду или можно придушить меня прямо в больнице.

Неуемная веселость моментально выветрилась, будто не было, во рту пересохло. Еще не страх, я не пугливая, но что-то инстинктивно близкое. Он точно не поймет, что нас двое?

Джоанна съежилась, опустив ресницы прежде, чем я заметила что-то еще, присела в реверансе:

- Ваше Величество…

Король не ответил, и губы Джо задрожали – провинившаяся школьница на приеме директора. Острая неуверенность и ожидание беды, мучившие Джоанну в дороге, вгрызлись в нее с новой силой, заставляя сжиматься и мелко дрожать. Я осторожно коснулась плеча – «Не бойся» - но сделала хуже: на глазах у девушки набухли тяжелые слезы. А когда король, прошуршав одеждой, вложил в ее руки кубок

- Пейте.

полились горячими ручейками.

…яд?!.. Сыворотка правды? Снотворное?

…вода.

Обыкновенная вода с запахом лимона и розмарина; Джоанна стиснула ножку тяжелого кубка трясущимися руками, и она заплясала, омывая серебряную чашу.

- Пейте, сеньора. Я приказываю.

Джо обреченно кивнула, зажмурилась и, будто в воду с головой, опрокинула в себя питье. Забавная была бы тавтология, не ломай девушку так, словно ей подсунули поганки.

Холодная влага прокатилась по рту, смочила горло, оставив легкий смолистый привкус.

И ничего не случилось.

Абсолютно ничего - только глупо зачесался нос, а за ним щека, обожженная на солнце, расцарапанная веткой и смоченная слезками. Ну и какого дьявола, Джоанна? – сглотнула я кислую изжогу ее страха.

Джо промолчала, не шевелясь и пытаясь удержать истерику, зато король – качнулся красный бархат у пола, зашуршала ткань – коснулся ее подбородка, поднимая лицо. На большом пальце Его Величества поблескивал перстень с крупным зеленым камнем, а на безымянном не хватало фаланги. Джоанна прерывисто вздохнула, заметив белеющую костяшку, моргнула – и отпрянула при виде жадных желтых искорок в глазах мужчины. Грохнул по плитам пола опрокинутый табурет, спина уперлась в резные двери.