Шейн, скрестив руки на груди, вглядывался в неё молча. Он не мог позволить себе ни одного промаха – не сейчас, не при ней. Но сердце стучало где-то в горле. Его тело буквально ныло от бессонной ночи, от невыносимого напряжения, от желания, которое он никак не мог вытравить после карнавала. Его взгляд скользнул по ней – по ложбинке между грудей, в которой покоилась капелька подвески, по линии бедер, по пальцам, цепко сжимающим планшет.

Она резко вскинула подбородок.

– Проблема не в организации, – отчеканила она, – а в том, что ваша ассистентка изменила план за два часа до начала регистрации гостей. И не уведомила никого. Ни меня, ни туроператора, ни круизную линию.

– У вас всегда такой тон с руководством? – медленно произнёс он, делая шаг ближе. Голос был бархатный, но в нём чувствовалась угроза.

– Только когда руководство ошибается, – парировала она мгновенно, её голос звенел, но не дрожал. – Я не позволю вешать на себя чужую вину. Вы получили то, что просили. Только не тем способом, каким планировали.

И вот в этот момент он, раздражённый её колючестью и одновременно околдованный ею, провёл рукой по лбу, отбрасывая прядь тёмных волос назад. Широкой ладонью. Той самой.

Ким замерла.

Пульс у неё остановился на миг – потом рванулся с такой силой, что заложило уши. Это он. Это он. Чёрт побери, да как она не узнала его сразу?