Александр всё это время внимательно следил за показаниями приборов и сигнальных табло, принимая доклады Николая о выполнении тех или иных действий. К его приятному удивлению Коля чётко выполнял все процедуры по работе с оборудованием самолёта, и у него складывалось впечатление, что Николай выдумал всю эту историю о том, что он уже давно уволился из армии, а на самом деле до сих пор продолжает регулярно летать на боевом самолёте.

Когда до ВПП оставалось метров пятьдесят, Николай снова запросил руководителя полётов:

– Три полста семь, прошу исполнительный.

– Три полста семь, занимайте исполнительный. Ветер шестьдесят пять градусов, три-пять метров.

– Условия принял, занимаю исполнительный, три полста семь.

Вырулив на ВПП и установив самолёт строго по её оси, Николай плавно затормозил. Глянув на переднюю приборную панель, Коля по светящимся зелёным транспарантам убедился, что закрылки выпущены, триммеры стоят в нейтральном положении, навигационные приборы показывают правильную информацию, а на табло системы «Экран»20 отсутствует сигнал «ЗАПРЕТ ВЗЛЁТА». Зажав гашетку стартового тормоза, он с замиранием сердца сделал очередной запрос на КДП:

– Три полста семь, взлёт-форсаж.

– Взлёт на форсаже разрешаю. После взлёта курсом двести восемьдесят набирайте семь тысяч в третью.

– Выполняю. После взлёта курс двести восемьдесят, семь тысяч в третью, три полста семь.

Сделав глубокий вдох, чтобы немного унять бешено стучащее сердце, Николай плавно вывел двигатели на максимальный режим. Под воздействием возросшей тяги, самолёт, всё ещё удерживаемый тормозами, немного опустил нос и стал похож на пантеру, готовящуюся к прыжку. Убедившись, что температура выходных газов двигателей в норме, Николай нажал на бортовых часах кнопку начала отсчёта полётного времени и, сказав: «Поехали!», отпустил тормоза. И он тут же ощутил энергичный толчок в спину – самолёт приподнял опущенный нос и стремительно начал набирать скорость. Николай сразу же двинул РУДы в положение «Полный форсаж» и снова ощутил ещё два лёгких, почти слитных, толчка в спину от включившихся форсажей. Бросив беглый взгляд на табло и убедившись, что включились два зелёных транспаранта «ФОРСАЖ ЛЕВ» и «ФОРСАЖ ПРАВ», Николай снова устремил взгляд вперёд по курсу взлёта, контролируя набор скорости по индикации на ИЛС21. Истребитель, увлекаемый огромной силой тяги двигателей, за восемь секунд набрал скорость отрыва, и Николай плавным взятием на себя ручки управления оторвал его от земли. Убрав шасси и закрылки, он подождал, пока самолёт в пологом наборе высоты наберёт достаточную скорость, а затем энергичным боевым разворотом лёг на курс двести восемьдесят и крутой горкой начал набирать заданную высоту.

Только в установившемся наборе высоты Николай смог немного расслабиться и осознать, что он реально летит на родном МиГе. Взлёт на форсаже настолько скоротечен, что на размышления времени просто не остаётся, так как нужно выдерживать направление взлёта, следить за скоростью и работать с арматурой кабины. Николай взлёт ощутил каждой клеткой своего организма, которые в совокупности сформировали непередаваемое чувство эйфории. И это чувство просто переполняло его. В общем, душа Николая сейчас просто пела. Он привычно скользил взглядом по приборам, которые показывали, что полёт проходит в штатном режиме и в заданном направлении. Посмотрев направо и налево, Коля в который раз восхитился красотой мощных кучевых облаков, которые были похожи на летающие горы.

– Три полста семь, нижний край тысяча восемьсот, пять-шесть баллов, – передал Николай на аэродром нижний край облачности по маршруту и её плотность по запросу с земли.