– Игорь, – кричу я другу, – смотри! Направление даю рукой! Там поляна и машины. Пока слезу – потеряю. Бери ориентир!

Я полез вниз и, как и следовало ожидать, метров с двух грохнулся – не выдержала-таки лестница. Но мох смягчил падение, да и главное, что Игорь запомнил мой ориентир. Так через полчаса мы и вышли на большую поляну и подошли к стоящим машинам. Первое, что бросилось в глаза – это Минские серии номеров. Возле одной из машин копошился пожилой мужчина. Подойдя, обнаружили, что он чистит собранные какие-то грибы, а рядом стоят ведра, полные клюквы.

– Добрый день, – мы как можно вежливее обратились к испуганному мужчине, который держал в руке перочинный ножик и стал затравленно оглядываться по сторонам, словно ища поддержки у кого-то.

– Не подскажите, где мы находимся?

– Как это где, – буркнул мужик, – в лесу!

– Это ясно, а есть ли какая деревня тут рядом? – Я знал точно, что не Иглица.

– Я особо и не помню: то ли Пчёлка, то ли Пчела.

– Может, Пчелинск, – усомнился я своей догадке.

– Кажется так, не помню, – он отступил за машину, – а вы кто?

– Мы? – Тут вмешался Игорь, – мы партизаны, с войны бродим.

– Какие на фиг партизаны, – мужчина, выйдя за машину, осмелел, – браконьеры?

Мы засмеялись, и я показал осторожному грибнику-ягоднику свое удостоверение. Уверен, что издали он его не прочитал, но простая красная книжечка возымела действие, и мужик вышел из-за машины.

– Вот дорога в деревню, – он кивнул куда-то в противоположный угол поляны, – километра два до нее.

Мы поблагодарили его и понуро отправились в деревню: я рассказал Игорю, что Пчелинск примерно в пятнадцати километрах от Иглицы, если брать по карте напрямую, и уже не в Могилевской, а в Минской области. Добраться оттуда обратно на транспорте можно только через города Березино, Белыничи и никак не меньше чем за сутки.

Пчелинск – глухая, разбросанная на островах-грядах среди болота и по берегам маленькой речушки или ручья убогая деревенька. Мы вошли в деревню – на улицах никого. Увидев во дворе чахлого домика бабушку, спросили у нее, действительно ли это Пчелинск.

– А як жа ж! Вядома ж – гэта Пчэлiнск! А вы, хто такія будзеце?2

– А мы лесника ищем, бабушка. Есть он у вас в деревне?

– Дык вунь яго хата, калі ён вам трэба, – добрая бабуля указала нам на более-менее добротный дом по улице.

Поблагодарив женщину, мы пошли к леснику, и тут удача вновь нам улыбнулась: лесник был дома и… гнал самогоночку. Увидев нас уже на пороге хаты, он едва не обомлел: в камуфляжах, с оружием, с рюкзаками за плечами, мы никак не вписывались ни в местный колорит, ни в определенные противоправные его действия в эпоху Горбачевской «борьбы за трезвость».

– Ну что, гражданин – гоним? – сурово спросил Игорь, в жизни по профессии оперуполномоченный уголовного розыска УВД.

– Дык гэта ж, дзеткi, ай-ай! – Мужчина, уже преклонных лет, покраснел, побелел и вовсе поник. – Дык гэта, трэба ж…, а як жа без яе?!

– Ладно, отец, – успокоил я хозяина дома и спас его от обморока, – мы к вам по делу.

– А по якому ж?

– Нам надо срочно, до темноты попасть в Иглицу!

– А Божачкi мой, а міленькі мой! А навошта ж яна Вам, тая Іглiца?

– Там у нас машина. И там нас ждет егерь Михаил Демьянович. Знаете такого?

– А хто ж яго не ведае? Дык Вы адгэтуль зайшлi ажно сюды?

– Да, оттуда. А сейчас нам надо обратно, и Вы понимаете, что без Вас мы никуда не попадем… Так что – собирайтесь.

– Ой-ёй. А як жа, а як жа? Я ж не змагу – далёка ж гэта. И ноч напаткае.

– Вы нас доведите до Черного озера, а там уж мы сами. Или переночуете у Михаила в Иглице. Другого варианта, как вы понимаете, у вас нет, – я припугнул, уговаривая, лесника.