Мужик понял, что мы просто так не уйдем, стал собираться, что-то бормоча сам себе под нос. Мы же с Игорем решили, что от него не отстанем ни при каких обстоятельствах, а если надо будет, оставим до утра ночевать в Иглице у егеря. Собравшись, что-то бормоча себе под нос, лесник повел нас по улице. Я разглядывал деревню и удивлялся: улица от улицы разделялась болотом и ручейками, через которые были проложены самодельные мостики-кладки. И здесь опять тишина: ни собаки не лают, ни куры не кудахчут, ни трактора не работают. Пройдя по улице уже вплотную к лесу, мы на самой окраине деревни повстречали странного парня. Ему на вид было лет тридцать. Высокий, худой, слегка сутулый, с длинными, на плечах, каштановыми волосами, в старом военном мундире, перевязанном по поясу то ли чулком, то ли колготками, в кирзовых сапогах, он внимаетльно, изучающе, исподлобья наблюдал за нашей процессией, явно удивленный присутствием нежданных гостей на этой территории.

– О, Петя! Здарова! Ты што робiш? Хадзі ка сюды, мой даражэнкі – заискивающе поздоровался лесник с местным аборигеном.

– Здарова! А нiчога… А што табе?

– Вось, хлопцы – з Магiлеву. Трэба их у Іглiцу завесцi по балоце. Давай, збiрайся хуценька! Давядзеш iх да Чорнага возера – а там яны самi дарогу ведаюць, – залепетал лесник, буквально вцепляясь в Петю, а мы поняли, что это еще один шанс нам от судьбы попасть до ночи к нашей машине.

– Петя! – сказал я. – Мы тебе заплатим, – и достал из удостоверения настоящие, полноценные советские пять рублей.

– А што мне рабiць з гэтымi грашами? Усё роўна гарэлкi няма! І талонаў няма.

Тут вмешался Игорь:

– Гарэлки мы тебе найдём. Ты нас доведешь до Иглицы? Мы тебя напоим!

– А што вы там згубiлi?

– Мы оттуда пришли, а дороги обратно не знаем… – Я стал доставать из рюкзака полбутылки оставшейся водки, – вот, Петя, водка!

Петя заулыбался:

– А вы i не можаце ведаць дарогi на Іглiцу!

– А чаму? – Я перешел на белорусский язык.

– Таму што яе няма! Не iснуе!

– А как же ты нас поведешь? – это уже Игорь…

– А хто казаў, што я павяду?

– Вот, лесник! – Игорь наступал.

А лесник, поняв, что это его шанс не идти по болоту в такую даль, на ночь глядя, засуетился:

– Петя! Родненькі! Завядзеш хлопцаў – з мяне целы лiтр самгону!

Игорь понял подсказку сходу:

– Мы тебе слово даем – лесник не обманет, потому что мы завтра приедем на машине через Березино и проверим…

Петя посмотрел на водку в моей руке, на лесника и скомандовал леснику:

– Скiдывай боты. Я iх сабе надзену!

Лесник быстро снял свои резиновые сапоги, одел кирзовые, которые Петя носил на босые ноги.

– Ну, што – давай бутэльку, – Петя уставился на меня грозным взглядом.

– Э-э, нет, – Игорь убрал протянутую мною бутылку, – ты сначала доведи, а потом получишь от нас и водку, и деньги, и от лесника – литр. Пошли.

Петя засопел, ничего, не сказав, круто повернулся и зашагал к лесу.

– Даганяйце, – шепнул обрадованно лесник.

И мы поспешили за удаляющимся проводником. Сначала идти было легко. Простой смешанный лес, твердая почва под ногами. Мы хоть и с трудом, но поспевали за сутулой спиной нашего проводника. Но уже через километр началось болото. Причем, такое, что у меня до сих пор мурашки бегут по коже, когда я вспоминаю те первые километры нашего путешествия из Пчелинска в Иглицу. Петя завел нас в такое царство водяного или лешего, что нам уже стало казаться, что он специально, как Сусанин, ведет нас на погибель. Высокий, он, как лось, вышагивал по высокой спутанной траве, ловко прыгал с кочки на кочку, не обращая внимания на то, что земля, а точнее, мох и трясина вокруг нас колышутся и прогибаются, как перина. Трясина, пузырящиеся «окна», отсутствие тропинок и удивительное и одновременно страшное зрелище – березовый лес, ушедший в болото и погибший в нем. Березы давно отмерли, обломались посередине. Мы шли около километра среди мертвых белых стволов, поросших трутовиками, как среди колонн. Картина не для слабых нервов. И вот – первый на нашем пути остров-гряда. И сразу же из густого елового подлеска взлетает семья глухарей. Мы валимся на сухую траву, а Петя, поглядывая на нас, улыбается одними глазами из-под лохматых бровей: