– Вот и хорошо, ушёл, – пробормотал Колюн. – А то его взгляд меня нервирует. Как у инспектора из санэпидемстанции. Так о чём это я? Ах да, о цветении. Так вот, полосатый. Если ты хочешь заслужить моё прощение за сегодняшний хаос…

– Хочу! – поспешно сказал я.

– …то запомни раз и навсегда: полив – раз в неделю. Воды – вот столько, – он как-то умудрился колючкой показать на уровень примерно в сантиметр от края горшка. – Не больше! Я не болото! И свет. Мне нужно много света. Но не палящего, а ласкового. И никаких котов рядом! Особенно в моменты моей медитации! Договорились?

– Договорились! – кивнул я с готовностью. – Честное слово!

– Ну, посмотрим, – скептически протянул Колюн. – Обещать – не жениться, как говорится. Хотя тебе до женитьбы ещё ой как далеко, судя по твоему умению обращаться с древними заклинаниями. «Шалтай-болтай»… бррр… До сих пор мурашки по стеблю!

Мы помолчали. Солнце за окном начало клониться к горизонту, окрашивая небо в нежные розовые и оранжевые тона. Скоро закат. Скоро Колюн снова станет обычным молчаливым кактусом. Мне вдруг стало немного… грустно. Странно, но этот колючий ворчун уже успел стать мне интересен.

– Колюн? – осторожно спросил я.

– М-м? – отозвался он, кажется, уже слегка подрёмывая.

– А… а тебе понравилось? Ну… поговорить? Хотя бы чуть-чуть?

Кактус помолчал. Потом тихо, без обычной ехидцы, ответил:

– Понравилось? Странный ты, полосатый. Конечно, это был шок. И стресс. И угроза падения. И пушистая угроза рядом… Но… – он снова помолчал, – но это было… необычно. Я пять лет смотрел на твою комнату, на тебя, на этого сонного рыжего обжору… Молча. А сегодня… сегодня я смог сказать, что думаю. Даже если это было ворчание. Это… это как будто чешуйка отпала. Или шипик. Не знаю. В общем… спасибо. За воду. И за то, что не дал разбиться. Но если ты повторишь этот фокус завтра – я тебя уколю! Предупреждаю! Всеми шипами!

Я улыбнулся. Даже его угрозы теперь казались… тёплыми.

– Не повторю, – пообещал я. – Честно.

– То-то же, – пробормотал Колюн. – А теперь… тише. Солнышко садится. Я чувствую… сон накатывает… настоящий сон… без разговоров… Без котов… Иди уже… занимайся своими… человеческими делами…

Его голос становился тише, медленнее. Шевеление почти прекратилось. Последний луч заходящего солнца скользнул по его зелёному боку и погас. Колюн замер. Совсем. Тот же самый, знакомый, колючий, молчаливый Колюн на подоконнике.

Я подошёл и осторожно дотронулся до его горшка.

– Спокойной ночи, друг, – прошептал я. – До завтра. Обычного завтра.

Сёма, вернувшийся с кухни с полным животом, запрыгнул ко мне на колени и устроился, громко мурлыча. Он посмотрел на кактус, фыркнул, как бы говоря: «Ну и ладно, без него обойдёмся», и закрыл глаза. Я сидел, гладя тёплую кошачью спину, и смотрел в окно, где зажигались первые звёзды. Сегодняшний день запомнится надолго. Очень надолго. И кто бы мог подумать, что мой первый опыт магии закончится… дружбой? Пусть и очень колючей и временной. Но всё равно – дружбой.

Прошло несколько дней после моего невольного знакомства с разговорчивой стороной Колюна. Жизнь вернулась в привычное русло: школа, уроки, попытки отобрать у Сёмы мои носки (он почему-то считал их идеальной добычей) и тихие вечера под мирное посапывание кота и молчаливое присутствие кактуса на подоконнике. Но бабушкин фолиант, этот толстый, пыльный соблазн, не давал мне покоя. Он по-прежнему лежал на верхней полке, но теперь его корешок, казалось, подмигивал мне каждый раз, когда я проходил мимо шкафа.

– Нельзя, – строго говорил я себе вслух, заставляя отворачиваться. – Один раз пронесло. Колюн простил (хотя продолжал ворчать мысленно, я был уверен). Сёма перестал воспринимать его как движущуюся мишень. Зачем искушать судьбу?