– А в Одессу не хочешь? – спросил Ленька. – Ведь она тоже «мама», насколько я знаю.

– Да, она «мама», – согласился Мишка, – только чужая, далекая, а эта – наша.

– А каких это деревенских ваш Сыч приказал бомбить? – решил узнать Ленька.

– А ты что, не понимаешь? – удился Миха. – Ведь кто на здешних рынках торгует? Правильно, в основном деревенские. Одни овощи привозят, другие фрукты, третьи – зерно с отрубями, а кто и мед с картохой – вот всю их выручку мы и должны у них забрать.

– А если вдруг мужики вилы в руки возьмут, куда бежать будете? – спросил Ленька.

– И такое случается, – шмыгнул носом Мишка. – Для этого мы и берем с собой ножи и наганы.

– Ишь ты, наганы? – удивился Ленька. – И где ж вы их взяли?

– Ты думаешь, трудно сейчас оружие раздобыть? – вопросом на вопрос ответил Мишка. – Кто-то из пацанов легавого грабанет, кто-то красноармейца. Но лично мне моя пушка досталась после налета на милицейские склады. Мы тогда не только револьверами и «маузерами» разжились, но и гранатами, «трехлинейками», патронами к ним, а заодно и пулеметом.

– «Максим», что ли? – с удивлением посмотрел на товарища Ленька.

– Да нет, «Максим» большой и тяжелый – куда с ним? А этот – американский ручник. Гатлинга.

– Я слышал о нем, – сказал Ленька, – и даже помню принцип его действия.

– Ишь ты, тебя и удивить ничем нельзя, – восхищенно посмотрел на друга Мишка.

– Книжек надо больше читать, тогда и ты будешь больше знать, – посоветовал другу Ленька.

– Да я и читать-то не умею, – признался тот.

Ленька похлопал его по плечу.

– Ничего, – говорит, – вот наладится жизнь в стране – учиться пойдешь, да и мне хорошо было бы десятилетку закончить. А то что эти четыре класса церковно-приходской школы, с этим багажом разве в институт поступишь?

– А ты что, в институт думаешь поступать? – удивился Мишка.

Ленька утвердительно кивнул, дескать, а что тут странного, ведь советский человек должен быть образованным, чтобы успешно строить социализм. Да к этому и революционное правительство призывает.

Неожиданно Ленька почувствовал, что кто-то положил ему руку на плечо. Глянул и остолбенел: за его спиной стоял Сыч и этак странно улыбался, обнажив свои гнилые зубы.

– Кто такой будешь? – оглядев Леньку с ног до головы, спросил он его.

– Да это Леха – корефан мой! – поспешил ответить вместо товарища Мишка. – Из детского дома удрал, хочет к нашей банде пристать.

– А это случайно не ментовский шпион? – подозрительно произнес Сыч и добавил, обращаясь к Леньке: – Ты не шпион?

– Да какой из меня шпион? – усмехнулся Ленька. – Я много читал про таких – они совсем другие. Вот взять книжку Фенимора Купера, которая так и называется «Шпион». Так тот мог такие дела проворачивать – куда мне до него.

– Ну ты кончай фуфло мне тут гнать, – неожиданно рассердился Сыч. – Я сроду книг не читал. Не до того было. Это вы, благополучные маменькины сыночки, жизнь по книжкам изучаете, а наши университеты – это улица.

– Тоже скажешь «маминькин сынок», – обиделся Ленька. – Я тоже не во дворцах жил, если хочешь знать, я в четыре года сиротой остался – и сразу по детдомам. А это тебе не хухры-мухры. Чего только не пришлось испытать – другим бы и жизни не хватило.

– Да, Сыч, Леха не врет, он многим из нас сто очков вперед даст. А как он дерется – ты бы видел!

– Ну это мы посмотрим! – сказал Сыч. – Ты вот что, Леха, бери перо – тоже пойдешь с пацанами, там мы и увидем, чего ты стоишь! Есть перо-то свое? Нет? На вот, возьми мою заточку, – он протянул Леньке самодельную финку.

Сборы были недолгими. Прихватив с собой все, что полагается в таких случаях, пацаны гурьбой отправились к городскому рынку.