– Интересная мысль, – наконец произнёс он. – Возможно, вы правы. Мы можем сопротивляться потоку и быть смытыми им, или же научиться плавать в новых водах, сохраняя свою сущность.

Он ещё раз взглянул на портрет дочери.

– Именно поэтому так важен этот брак. Накамура – человек новых взглядов. У него есть связи среди торговцев, ведущих дела с иностранцами. Его сын получил образование, включающее знания о западном мире. Наш союз с их семьёй позволит Хаяши выжить в надвигающейся буре.

Хиро почувствовал, как сжимается его сердце. Теперь он понимал, почему выбор господина Хаяши пал именно на сына Накамуры. Дело было не только в богатстве или влиянии – старик готовил почву для будущего.

– Это мудрое решение, господин, – произнёс Хиро, заставляя свой голос звучать ровно. – Жаль только…

– Что? – резко спросил господин Хаяши. – Договаривайте, юноша.

– Жаль только, что госпожа Мидори, кажется, не разделяет энтузиазма по поводу этого союза, – слова вырвались прежде, чем Хиро успел обдумать их последствия.

Лицо старика окаменело.

– Мнение моей дочери в данном вопросе не имеет значения. Она исполнит свой долг.

– Конечно, господин, – поспешно согласился Хиро. – Я не хотел проявить неуважение. Просто как художник я заметил определённую… печаль в её глазах.

– Девичья блажь, – отрезал господин Хаяши, но в его голосе Хиро уловил нотку неуверенности. – Мидори выросла на старых романтических историях, которые читала ей мать. Но жизнь – не поэма, а брак – не любовная песня. Это союз семей, объединение ресурсов и влияния. Любовь, если она нужна, придёт позже.

Он взглянул в окно, где медленно угасал день.

– Достаточно разговоров. Закончите портрет к утру. Если результат меня удовлетворит, я хотел бы, чтобы вы написали ещё несколько картин – пейзажи поместья для прощального подарка дочери.

С этими словами господин Хаяши покинул комнату, оставив Хиро наедине с портретом Мидори. Художник долго смотрел на лицо девушки, мучительно осознавая, что своими словами он мог только усложнить её положение.

* * *

Вечер опускался на поместье Хаяши, окрашивая небо в оттенки пурпура и золота. Мидори нервно поправляла складки простого голубого кимоно, которое надела вместо своих обычных роскошных нарядов. Она сказала служанкам, что хочет отдохнуть перед ужином, и настояла, чтобы её не тревожили.

Теперь, пробираясь через сад к старому клёну, она чувствовала странную смесь страха и возбуждения. То, что она делала, было безрассудством. Если её увидят наедине с Хиро, разразится скандал, который может повредить не только её репутации, но и положению всей семьи.

Но несмотря на риск, она не могла не прийти. Эта встреча могла быть их последним шансом побыть наедине, прежде чем их пути разойдутся навсегда.

Хиро уже ждал под раскидистыми ветвями клёна. Он расстелил на земле циновку и расставил свои инструменты: тушь, кисти, бумагу. Увидев приближающуюся Мидори, он поднялся ей навстречу, и его обычно спокойное лицо осветилось улыбкой.

– Вы пришли, – в его голосе звучало облегчение, словно до последнего момента он не верил, что она решится.

– Я обещала, – просто ответила Мидори.

Солнце уже коснулось горизонта, и его последние лучи пробивались сквозь ветви клёна, создавая на земле причудливый узор из света и тени. Воздух был наполнен ароматом сосны и далёкого снега с гор.

– Свет идеален, – сказал Хиро, указывая на место, где она должна была сесть. – Но у нас мало времени. Как только солнце сядет, станет слишком темно для работы.

Мидори опустилась на циновку, стараясь принять естественную позу.

– Как вы хотите, чтобы я сидела?