– Приехали, мисс, – произнес водитель, вырывая меня из задумчивости.

Моя жизнь во многом изменилась, добавились новые проблемы, немного известности, занятость и меланхолия, но неизменным осталось одно – отношения с матерью. Эти отношения оставались сложными, словно недописанный сценарий, в котором обеим актрисам не хватало верных слов.

Небольшой домик с красной черепичной крышей выглядел точно так же, как и в детстве. Разве что изгородь стала аккуратнее, а в саду появились новые розовые кусты, укрытые на зиму. В окнах горел теплый свет, и я на мгновение замерла перед калиткой, собираясь с духом.

Дверь распахнулась раньше, чем я успела постучать.

– Эл! – моя мама – Маргарет, женщина шестидесяти лет с короткими, аккуратно уложенными седыми волосами, заключила меня в объятия. – Наконец-то!

Вдохнула знакомый аромат маминых духов – легкий, с нотками лаванды. Как странно: этот запах всегда ассоциировался с домом.

– А ведь я не задержалась, – я отстранилась и внимательно вгляделась в лицо мамы.

Что-то изменилось. Морщинки вокруг глаз стали глубже, а под ними залегли тени, которые не могла скрыть даже искусно наложенная косметика. Мама всегда следила за собой, и эти признаки усталости казались чужеродными на ее лице.

– Проходи скорее, чай уже готов. Я испекла те булочки с корицей, которые ты любила в детстве.

Дом встретил меня теплом и уютом. В гостиной жужжал электрический камин, а на журнальном столике громоздились стопки книг – мама всегда читала несколько романов одновременно. Я заметила среди них несколько медицинских справочников, но не придала этому значения.

Моя старая комната теперь служила гостевой. Плюшевые медведи и школьные грамоты уступили место нейтральным картинам и книжным полкам, но кровать осталась прежней – с тем же скрипом и мягким матрасом, который помнил форму моего юношеского тела.

– Как прошли съемки нового сериала? – спросила Маргарет, разливая чай по чашкам из старого фарфорового сервиза.

– Закончились три недели назад. Постпродакшн5 займет еще пару месяцев.

– Дэвид тоже снимался, если я правильно помню?

Краска прилила к щекам от упоминания его имени.

– Да, но у него была главная роль. А я так, третье лицо, мы даже в кадре вместе не были.

– Но я думала, что после награды…

– Я тоже так думала, мам… Расскажи лучше о себе. Как книжный клуб? Все еще встречаетесь по четвергам?

– Теперь по средам. Мы недавно читали роман той молодой писательницы, о которой ты рассказывала летом. Сильная проза, хотя несколько мрачновата для моего вкуса.

Разговор тек спокойно и непринужденно, словно между нами не было тех лет отчуждения, когда я, получив первую серьезную роль, почти перестала приезжать домой. Мы много говорили о новых фильмах, о маминых подругах, саде, о книгах и музыке – обо всем, кроме того, что действительно важно.

***

Утро встретило запахом свежезаваренного кофе и тишиной. Последние месяцы были сумасшедшими. После такого недолгого взлета, что увенчался в мае премией BAFTA TV6 за лучшую драматическую роль, с предложениями было глухо. Дэвид выбил мне небольшую роль в сериале BBC по роману Диккенса. Но если честно, от ролей в костюмированных драмах я стала уставать. Мне хотелось играть, погружаться в чужие жизни, проживать их на экране. А не просто носить огромные юбки и пышные прически.

– Я помню, как ты устраивала представления в гостиной. Заставляла меня и отца быть зрителями, раздавала самодельные билеты…

Мы сидели с мамой на кухне, пили кофе и ловили лицами солнечные лучи, что пробивались в небольшое окно над раковиной.

– А потом папа ушел, и зрителем осталась только ты, – тихо добавила я.