Не обошлось и без курьёзов: в составе экипажа находились две женщины, одна из которых совсем ещё молодая, но изрядно подпорченная пороками времени, к тому же совсем не Клеопатра, других отличительных особенностей у неё не наблюдалось. Естественно, обе представительницы слабого пола были не от мира сего, курируемые высокими лицами в службе кадров. Пароход долгое время работал в контейнерном варианте в экваториальной зоне под лучами палящего солнца, стоящего в зените и почти не дающего теней. О загаре в таких условиях лучше не задумываться: ультрафиолета в солнечных нулевых широтах ни на йоту, враз можно получить самый настоящий ожог кожи совсем не первой степени. Законы физики неоспоримы и в нашем случае очевидны с практической точки зрения: радужное разложение обычного солнечного света сразу же фиксируется на собственной коже, которая даже при недолгой инсоляции становится похожей на панцирь сваренного краба или рака и вдобавок покрывается болезненными волдырями. Но и тут самая молодая, не знакомая с правилами хорошего тона и не изуродованная интеллектом, представительница обслуживающего персонала, хозяйка половых тряпок и швабр, нашла выход. Судно в основном в каждом рейсе принимало полный груз двадцати футовых ящиков, и на палубе они стояли в четыре яруса, закрывая носовую часть с брашпилем, будучи невидимой даже с мостика. Этот скрытый от чужих глаз уголок и выбрала любительница тропического загара. Незаметно пробравшись на носовую палубу, полностью раздевалась и укладывалась под прямыми солнечными лучами, а в лицо набегал освежающий встречный ветерок от скорости судна. Интересно, какие впечатления испытывали вахтенные на мостиках крупных встречных судов, увидев распятую обнажённую фигуру грешницы, хотя раскаиваться о чём-либо в голову ей прийти не могло. Трудно сказать, как долго она выдерживала режим горячего копчения, но однажды её обнаружил боцман, наведывавшийся в кладовку под полубаком. Увидев картину сильно смахивающую на шедевры Густава Курбе, он на какое-то время потерял дар речи, но вскоре опомнился, сплюнул, вероятно, это был первый и последний плевок на палубу в его морской жизни. В негодовании произнёс что-то подобное: «Совсем обнаглела!», повернулся и ушёл в надстройку и уже в каюте среди своих «гвардейцев» высказался в полный голос. Пляжная любительница, быстренько собрав свои пожитки, бегом по противоположному борту под контейнерами бросилась в свою каюту. После этого случая она на баке больше не появлялась, у неё с боцманом были особые отношения: не очень склонная к труду, и к тому же неряха, она постоянно вызывала его упрёки. Полную картину её образа дополняла одежда: все платьица были настолько коротки, короче и представить невозможно. Они скорее походили на младенческие распашонки, чем на предметы одежды взрослой женщины. Это и вызывало особую реакцию «дракона». Глупенькое и самоуверенное в своей необразованности и невоспитанности существо вызывало лишь пренебрежение со стороны боцмана, он будто видел её насквозь. Основным её партнёром был четвёртый механик – смазливый худющий парень, как выяснилось позднее, подцепивший где-то в Бангкоке или Джакарте СПИД, но ещё не знавший об этом. К тому же он был женат на сестре одного из работников управления эксплуатации сухогрузного флота пароходства. Через несколько лет, уже на родине, он умрёт от синдрома приобретенного иммунного дефицита, но его партнёрша, как и жена, на удивление не заразятся. Можно сказать, вытащили счастливый билет, но едва ли какие-либо выводы для себя они сделали после кратковременного испуга, скорее всего, тут же забыли, хотя Васю было жаль, но он не первый и не последний в их послужном списке. Жена ни в чём не уступала его временной партнёрше и приобрела известную популярность на поприще одной из древнейших профессий. Во многом благодаря терпению и выдержке боцмана экипаж остался управляемым и работоспособным, насытившись по горло морской романтикой хождения по замкнутому недельному кругу, который так любят протраливать выскакивающие из-за филиппинского Лусона тайфуны. За десять месяцев работы в «заколдованном» треугольнике между Тайванем и Гонконгом погибли три совсем немалых контейнеровоза по большей части с экипажами. Малые рыболовецкие судёнышки не в счёт, да и едва ли кому в голову приходила мысль о количестве почивших на дне, разве что родственникам погибших. Непомерная нагрузка была вызвана халатностью и безалаберным отношением к своим обязанностям операторов того же «Совкомфлота», не обеспечивших своевременную смену экипажа, почти вдвое переработавшему контрактное время, замаскировав своё чисто советское отношение к людям под обтекаемым оправданием возникших «дипломатических трудностей». Но это уже другая история, во многом известная из ранних очерков и рассказов, отражённая в первой книге цикла «Район плавания от Арктики до Антарктики».