Самонадеянность Путина сродни самонадеянности Николая II, который в дни празднования 300-летия дома Романовых обратился в далеком 1913 году к щигровским крестьянам-общинникам, наделенными куцыми наделами, со словами: «Земля, находящаяся во владении помещиков, принадлежит им на том же неотъемлемом праве, как и ваша земля принадлежит вам. Иначе не может быть, и тут спора быть не может».

Спора действительно быть не могло. И куцый надел, который крестьянин не мог продать без особого на то разрешения общины, и необозримые по площади земельные наделы помещиков, которыми они распоряжались как им заблагорассудится, да и вся земля России, хозяином которой являлся сам Николай II, – имели своим юридическим основанием одно общее свойство: они считались собственностью. Через три с небольшим года Николай II был свергнут, а еще через 8 месяцев произошла Октябрьская революция, в корне перевернувшая самое представление о собственности.

Невероятно, но Путину, юристу по образованию и разведчику по профессии, невдомек, почему в той же Америке и развитых странах Европы «пересмотр итогов приватизации» (читайте: национализация крупной частной собсвенности) возможен, а в России нет? В декабре 2008 года, в самый разгар мирового финансового кризиса, сенат США отказал американскому автопрому в выделении 14 миллиардов долларов помощи, обвинив его в неспособности нормально развивать производство. Двумя месяцами ранее решительные шаги по национализации терпящих бедствие банков предприняло правительство Великобритании, выкупив у них акции на 37 миллиардов фунтов стерлингов и заставив их принудительно слиться в банки, получившие названия HBOS и Lloyds TSB. По тому же пути национализации пошли лидеры пятнадцати стран еврозоны: Германия выделила на эти цели 650 миллиардов евро, Франция 350 миллиардов, Испания 100 миллиардов, Австрия 85 миллиардов евро.

Когда Джордж Буш-младший добился от конгресса разрешения истратить 700 миллиардов долларов на покупку безнадежных долгов американских банков, он объяснил эту фактическую национализацию просто: «Это нужно не Уолл-стрит, это нужно рядовым американцам». Тогда же министр финансов США Генри Полсон вызвал собственников крупнейших американских банков и поставил их перед фактом, не подлежащим сомнению или обсуждению: его ведомство приняло решение приобрести пакеты акций «большого числа банков» и других финансовых организаций на общую сумму 250 миллиардов долларов. Девять хозяев банков тут же признали решение министра финансов разумным и приняли его к исполнению. В дополнение к приобретенным в собственность государства банкам США национализировали ипотечные компании, распоряжавшиеся 5,3 триллионами долларов.

Барак Обама продолжил дело своего предшественника Дж. Буша-младшего и в феврале 2009 года добился принятия нового плана национализации американской экономики, на что было выделено еще 787 миллиардов долларов[11].

Сегодня США выставляются «примером» для нас во всем, прежде всего в области либеральной экономики, а уж защиты прав человека, без чего невозможна никакая демократия, и подавно. Но «приманка» эта, рассчитанная на простаков, быстро утратила свою притягательность. Сказала же Валерия Ильинична Новодворская – одна из самых рьяных поклонниц всего, что делается в США, и столь же рьяная ненавистница всего, что происходило в СССР и происходит в нынешней России: «Я лично правами человека накушалась досыта. Некогда и мы, и ЦРУ, и США использовали эту идею как таран для уничтожения коммунистического режима и развала СССР. Эта идея отслужила свое, и хватит врать про права человека и его правозащитников. А то как бы не срубить сук, на котором мы теперь сидим… Капитализм дает права с большим разбором, и далеко не всем… Право – понятие элитарное. Так что или ты тварь дрожащая, или ты имеешь право. Одно из двух… Нужно говорить с Россией очень сурово, ничего ей не уступать, держаться нагло и независимо. Я абсолютно не могу себе представить, как можно любить русского за леность, за его ложь, за его бесхребетность, за его рабство…»