Похвалила Ладу за усердие, пожелала Васелине повторить прошлый успех и скрылась в лесу.

— Я возле берега буду.

— Мне тоже хочется побыть здесь поодаль, на том самом месте, — Лада указала на иву, виднеющуюся на другом берегу.

— Смотри сама, — пожала плечами Васелина, губы скривила, недовольна была. Боялась, что Лада уведёт добычу или просто не по сердцу ей был тот факт, что подглядывать станет? Так с того берега много не углядишь.

Лада отправилась восвояси, напевая себе под нос ту песню, которую слушала, ещё будучи смертной. Держалась за руки с суженым, смотрела на него влюблёнными глазами, бесстыдно желала свадьбы и того, что случится после. Как обнимет её Богдан, как она прильнёт к нему, дрожа и краснея, пряча глаза в долу, отдав всю себя под покровом брачной ночи.

А Богдан посмотрит в глаза, ласково скажет: «Голубка ты моя, что трепещешь, не обижу!»

Лада и сама не поняла, как оказалась на ветке ивы, затянула песню, сначала тихо, себе под нос, потом чуть громче. Песня была не о любви, они с Богданом стеснялись говорить о чувствах напрямую, стыдились, будто что дурное было в словах песни, которую придумали не они, грешное, поэтому Лада пела о тоске-кручине или о реке, смывающей прочь все печали молодой девы, выданной замуж без симпатии.

Эти песни были единственными, что связывало Ладу с прошлой жизнью, она всё отринула, лишь за песни, знакомые с юности, цеплялась, будто услышит их Богдан и снова придёт. Время поворотится вспять ли, Отец Небесный подарит прощение нечисти, или ещё какое чудо произойдёт, а только возьмутся они за руки и больше никогда не расстанутся.

— Как ты красиво поёшь, дивчина! — сказал незнакомый мужской голос, и Ладу будто водой ледяной окатило. — Спускайся, зачем прячешься?

Под ивой стоял мужчина, ещё молодой, но возрасту такого, когда положено жену иметь и двоих деток на дворе. Борода короткая, светло-русая, глаза голубые, взор ясный, сам по себе мужчина широкоплечий, стати не то чтобы богатырской, но крепкой.

Росточком пониже Лады, но смотрит бесстыдно. Аль не признал в ней русалку?

Лада и сама не поняла, зачем спустилась.

— Откуда такая взялась? — спросил он, бросив на землю полупустой мешок и протянув руки. — Выйди на свет-то, дай себя рассмотреть, я не обижу.

Лада дичилась, но убегать было поздно, если добыча сама в руки идёт, зачем судьбу менять? Дядя Митяй, Праскева всегда говорили, что судьба у каждого на роду написана, и отец так говорил, пока она его дочерью была.

— Дай руку. Ты что, заплутала? Аль утопиться надумала? С таким голосищем другого жениха сыщешь. Как зовут-то тебя, красавица?

Лада, до того спокойно рассматривавшая незнакомца и даже сделавшая шаг навстречу, вдруг остановилась. От мешка мужчины шёл неприятный запах.

Полынь. Её развешивают по углам дома, кладут в сундук с тёплой одеждой, дабы моль не завелась, а ещё она на нечисть плохо действует. Лишает сил.

Вдруг Ладе стало ясно, как средь бела дня, что незнакомец больно напорист, его совсем не удивило, что босая девица в светлом платье и венком на голове вдруг сидит на ветке и поёт песни. Простоволосыми девицы не ходили.

— Назовись, не бойся! — дружелюбные интонации мужчины вдруг сменились на требовательные. Лада отступила к стволу ивы.

Мужчина покачал головой, наклонился за мешком и развязал его, будто собирался что-то достать. Запах полыни стал острее, ноги и руки Лады вдруг окоченели, слушаться перестали, а мысли сделались такими тихими, сразу и не услышишь, не поймёшь.

Одна из них была: звать на помощь бесполезно, дядя Митяй по лесу властвует, а здесь до него ещё бежать пару минут. Праскева охотой занята, Василина с того берега не услышит, сил Ладе не достанет кричать, да и чем они ей помогут? Полынь на русалок особо плохо влияет, сродни яду.