Сыграй мне, как тогда, и спой!

– Спою дуэтом только с Вами! —

И руку протянул он даме

Они по саду шли тропой.

Она взяла его под руку.

[Бэт]

– Как здесь красиво – волшебство.

[Уильям]

– Но без тебя здесь нет его. —

Взглянул он нежно на подругу.

И голову к его к плечу

она склонила. Бэт обнял он.

[Уильям]

– Как пахнут волосы сандалом!

Пьянею. Как я различу

на партитуре ноты ныне?

И он её поцеловал,

Как будто нет тех лет в помине,

Как будто ныне – прошлый бал.

Вокруг цвели аллей аркады.

И оплетали стебли роз:

беседок тонкие ограды.

А статуй ряд плющом порос.

К особняку вели аллеи.

Повсюду – роскошь и изыск.

Фонтан у дома сотней брызг

переливался, свет лелея

в каскадах ключевой воды.

Вокруг розария кусты

сады цветеньем украшали.

Красив и царственен пейзаж.

Аллеи клёнов антураж

незримой тайны создавали,

идущим мысли навевали

о прошлых сумрачных веках.

Где дом, – величие виднелось.

Незыблемость запечатлелась

над входом в скрещенных клинках.

Крыльцо верандой представлялось.

Рельефом тонким обрамлялось

строенье мраморных колонн,

что подпирали вдоль фасада

плющом увитую аркаду

и довершали общий тон.

Фасад при входе над карнизом

гербом украшен и девизом

семьи МакЛелландов «Think on»22

Изыска также не лишён

ряд инкрустаций в позолоте

с лепниной по французской моде.

К террасе лестница вела,

просторна, мраморно-бела.

А светлый камень парапета

на солнце глянцево сиял.

Уильям скромности не знал.

Не по нему бытье аскета.

Они поднялись на крыльцо,

лакей учтиво поклонился

и дверь открыть поторопился.

Графини милое лицо

улыбкою сияло нежной.

Походной с Уильямом неспешной

они прошли в просторный зал.

Изыск убранства восхищал

роскошной виллы. Интерьеры

ведущих к залу анфилад23

венчал портретов длинный ряд.

А окна светлые портьеры

драпировали из шелков.

Вазоны комнатных цветов

убранство дома дополняли.

Великолепьем впечатляли

старинный мрамор и фарфор.

Приёмов зал и коридор

наполнен был благоуханьем

цветами белоснежных роз.

И вот красот апофеоз —

картин полотна средь блистанья

отделки стен и потолка.

[Бэт]

– Какое тонкое искусство —

орнамент каждого цветка.

Маэстро-живописца чувство —

в оттенках каждого мазка,

на холст положенного кистью.

Пейзаж осенний – кружат листья

воздушность цвета, зыбь реки,

на глади озера круги,

в дожде – пространственная лёгкость.

Портрет – величие и строгость —

штрихи подчёркнуто резки.

Как идеальна безупречность

и грациозность этих лиц!

[Уильям]

– Искусство – замершая вечность

на строках жизненных страниц.

[Бэт]

– Каков талант у живописца! —

Войдя промолвила она.

Мне расскажи, кто эти лица? —

[Уильям]

– Моя семья. Вон та стена.

Я всеми здесь могу гордиться.

И я хотел бы, чтобы мной

они гордились, отошедши

давно на неземной покой,

меня не упрекали вслед же.

[Бэт]

– Всего превыше ставя долг,

их будешь гордостью всегда ты.

[Уильям]

– Моих врагов не дремлет полк.

(По коридору анфилады

они прошли).

[Бэт]

– Шаги свершаю на пути те ль?

О, сомневаюсь я внутри.

[Бэт]

– Забудь сомнения.

[Уильям]

– Забуду,

но если любишь ты меня…

[Бэт]

– Конечно, Вильям, я люблю!

– Да?

– …И не было такого дня,

что не скучала по тебе я.

[Уильям]

– Тогда я всё забыть сумею.

Идём же в зал, Элизабет.

Она смотрела на картины.

[Бэт]

– Скажи, а это чей портрет?

[Уильям]

– Отца. Давно, 15 лет

назад погиб он.

– Ах, прости!

– Но

зачем спросила про него?

– О, я увидела родство,

Но всё ж вы разные: ты – весел;

Его глаза – как синий лёд.

И взгляд меня пугает тот.

– Судьба ли даст довольно мне сил,

чтоб рок отца не повторить?

– О чём ты?

– Мы с ним так похожи…

И клятвы нас связует нить.

За смерть я клялся отомстить

врагам его, но после всё же

я предал клятву ту свою.

Я слишком памятью измучен.