– Да тут и понимать нечего: весь ваш бизнес, так называемый, подомнут под себя частные конторы, которым будут платить такие бабки, что тебе и не снились.

– Уже, – ответил Малыш, кивнув, – прямо из-под носа заказы рвут.

– Вот об этом я и говорю! – отозвался Бесфамильный. – Переходи ко мне, Саш, пока не поздно: пусть ты и будешь сидеть на окладе, а все равно так надежнее, согласись.

– Подумаю, – ответил Малыш, – есть еще время.

– Подумай, подумай, – закивал Бесфамильный, – но поторапливайся – жмут со всех сторон.

Малыш сказал короткое «ага», и сел за стол, куда жестом пригласил его Бесфамильный.

Молодой сотрудник Шишкин ждал лифт на первом уровне. Он обдумывал, что бы ему предпринять в сложившейся ситуации, которая вот уже который день не давала ему покоя. Дело в том, что недавно пропавшее вещество, для удобства названное лаборантами «невидумумом», так и не нашлось. Шишкин предлагал своим коллегам в тот же день, когда обнаружилась пропажа вещества, незамедлительно пойти к следователю, хоть к какому-нибудь из четырех, работавших на «Цитроне», однако лаборанты почему-то не захотели с ними связываться, будто боялись, что работники компетентных органов попутно откроют и их страшные тайны, которые они оставили там – «в другой жизни», на материке. Шишкин – простой лаборант, принятый совсем недавно на «интересную, перспективную» работу, которому нечего было скрывать, жил с открытой душой, и доверялся любому мошеннику, никогда не обижаясь, когда его обманывали – короче, был прост, как апельсин. Вот также просто он предложил пойти к следователю и рассказать, как пропал «невидимум». Коллеги тут же стали дружно его отговаривать, что, мол, его самого, да и их в придачу, затаскают потом по допросам, а там, глядишь, и дело о воровстве «пришьют», когда не найдут настоящего вора, или обвинят в шпионаже, что было еще страшнее. Но молодой сотрудник был упрям, как черт. Он продолжал настаивать на встрече со следователем, и, наконец, укоренившись в мысли, что он прав, пошел к Горелкину. По случаю, ему удалось узнать, где сидит один из опытных следаков, и теперь он направлялся именно к нему – старому работнику компетентных органов.

Везение сопровождало Шишкина весь этот день: во-первых, он узнал, к кому надо идти, что произошло довольно быстро – буквально, как только он этого пожелал. Во-вторых, у него освободилось для этого время – аж добрых полтора часа, в которые никто не будет о нем вспоминать. И, наконец, один из его коллег вспомнил кое-какие детали, которые могли помочь следствию. И всё это свершилось в течение двух часов, что случалось с Шишкиным довольно редко.

И вот, он стоит у дверей лифта и с нетерпением ждет, когда они откроются. С фантастической быстротой после нажатия кнопки вызова, внизу, в лифтовой шахте, послышался скрежет, а через несколько секунд железные двери медленно разъехались в стороны. При ярком свете желтой лампы, Шишкин увидел лежавшего на полу Горелкина – он был без сознания. Шишкин, уставившись круглыми от удивления глазами на распростертое тело, стоял, не имея сил двинуться с места. Вмиг окаменевшие ноги не могли ни идти, ни бежать. Шишкин смотрел на Горелкина, не зная, что это один из тех самых следаков, к которому он и шел. И вдруг судьба подбросила ему такой «сюрприз»!

Шишкин пришел в себя через минуту или чуть меньше. Что-то будто толкнуло его вбок, и он сдвинулся, наконец, с места.

Тут до него дошло, что если ни один телефон на объекте не работает, то можно вызвать диспетчера. Он зашел в кабину, и, стараясь не дотрагиваться до Горелкина, нажал кнопку с нарисованным на ней колокольчиком.