– Я против, – вновь повторила она, не оборачиваясь. – И это мое последнее слово. Если же вы будете настаивать, я буду жалеть, что тогда это был всего лишь муляж…

Полозов горько улыбнулся и кивнул, соглашаясь с ее словами: он и сам был бы не против, но администрация «Цитрона» иногда бывает так убедительна. Полозов не мог ей всего рассказать, чтобы еще больше не расстраивать свою ученицу. Когда за ней захлопнулась дверь, он допил чай и лег на диван.

Она вышла из кабинета. В ней клокотала кровь, и мышцы готовы были к неравному бою со стариком, пусть он и был ее давним наставником: сейчас это был враг номер один, и она готова была перерезать ему горло скальпелем, если б он был у нее под рукой. Она искренне не понимала, как можно распоряжаться чужими жизнями, когда еще ничего неизвестно, и, может быть, всё было бы хорошо и ребенок родился бы здоровым. Почему тогда Елена забеременела именно сейчас: может, природа дала всем знак, что здесь, на «Цитроне», наступило то время, когда очистился воздух, когда вода стала пригодна для купания, или, в конце концов, человеческий организм приспособился, наконец, к тем дозам радиации, от которых раньше умирали не только эмбрионы? Кто может быть уверен в обратном?

Нет, она не могла понять и принять настойчивых рекомендаций Полозова уговорить ее подругу сделать непоправимое.

– И не буду, – тихо прошептала Маргарита, идя по коридору в свою комнату отдыха. Навстречу ей шел Малыш, сунув руки в карманы и похожий, в этот момент, на уличного хулигана. Он поравнялся с ней, и проходя мимо, процедил сквозь зубы:

– Здрасьте.

Она посмотрела на него так, будто видела перед собой кусок говорящего дерьма. Не сбавляя шага, Маргарита продолжила свой путь до комнаты.

Малыш оглянулся на нее и отметил в своей башке, что эта цыпа вполне ему подходит.

Он послал воздушный поцелуй вслед уходящей Кондрашкиной и пошел своей дорогой, прокручивая в голове, что Трясогузову надо бы дать еще одно задание – личного свойства. Малыш злорадно ухмыльнулся, предвкушая, как Трясогузову будет неприятно выслушивать очередной приказ старшего по смене.

Кондрашкина потратила весь свой выходной на трудный разговор с Полозовым. Как теперь она будет смотреть в глаза Елене, когда, подчинившись этому чудовищному приказу, сообщит ей еще одну новость, от которой впору в гроб ложиться? В душе Маргарита была против такого решения профессора, но она чувствовала, что идея уничтожения только что народившейся жизни исходит не от него. Сам по себе профессор был добрым человеком, не способным на злодеяния: за много лет их совместной деятельности, он проявил себя, как человек исключительного благодушия и любви к человечеству. Но то, что произошло вчера – это было явно не от Полозова, если можно так выразиться. Кто же тогда заинтересован в этом злодействе? Чья невидимая рука творит странные вещи на объекте, где аборт стоит не на первом месте? Кондрашкина не хотела верить в то, что инициатором таких решений выступает главный над объектом – Морозов К. К., ее босс и покровитель. Она также не верила в то, что именно Морозов установил за ней слежку, когда ею, в собственном кабинете, была проведена первая за год «дезинфекция». Так, до конца и не разобравшись с тем ночным посетителем, которого могло и не быть, что не укладывалось в дурацкую гипотезу Рыльского, пусть он и слышал какие-то звуки девять лет назад, она начала застилать свою кровать. Однако, мысли не оставляли ее в покое, и одна особенно настойчиво лезла в голову: кто же кашлянул в ту ночь, эхом повторяя ее кашель, если вентиляция не издает таких звуков?