Маргарита вышла из узкого коридорчика и направилась, было, в общий зал, но раздатчица ее спросила:

– Не получился разговор?

– Всё нормально, – ответила Кондрашкина, – спасибо.

– Обращайся, если что, – ответила раздатчица, нарезая хлеб тонкими ломтиками, чтобы немного сэкономить: сегодня подвоза не было, что казалось странным в такой урожайный год, какой выдался на ближних островах. Значит, что-то опять случилось. Раздатчица, не вникавшая в детали работы объекта, тем не менее, переживала за состояние своих закромов, от полноты которых зависела жизнь местных островитян.

Маргарита подошла к столу, где Елена, скучающим взглядом смотрела в интерактивное окно, находившееся от нее в пяти метрах. Она не могла разглядеть, что там происходило, да этого и не требовалось – надвигался шторм, про который знали еще со вчерашнего вечера: местное бюро по прогнозам погоды объявило штормовое предупреждение, и особенно делался упор на то, что будет сильная гроза.

– Ты где была? – спросила Елена Кондрашкину, подошедшую к столу.

– Где была – там уже нет, – ответила Маргарита, через силу улыбнувшись.

– Случилось что?

– Нет, всё нормально.

– Но, я же вижу!

– Тогда смотри в другую сторону – у тебя есть задачи поважнее, поняла? – строго сказала Кондрашкина, показав Елене глазами на ее плоский живот.

– Да?

– Два! – бросила Маргарита, – и, взяв свой поднос, пошла его относить к грязной посуде.

Елена молча посидела, глядя тоскливыми глазами на пустые тарелки, расставленные по всему столу, и стала их неспеша собирать в свой поднос. Однако, она не успела его поднять, чтобы самой отнести к горе посуды: вернувшаяся Кодрашкина перехватила ее руку и сказала:

– Я сама. И, впредь – не более килограмма в руки, понятно?

Елена кивнула, не понимая, как теперь она будет таскать в своей лаборатории десятикилограммовые ящики, когда будет очередной привоз расходного материала.

Как только Маргарита, громыхая нервно подносом, поставила его, наконец, на стол, над ее ухом раздался отвратительный голос:

– Привет!

Она оглянулась – перед ней стоял Малыш.

Маргарита одарила Малыша тем взглядом, которым обычно удостаивались настоящие хамы и наглецы, заслуживающие лишь оскорблений, или презрительного молчания. Так она поступила и в этот раз. Не говоря ни слова, спокойно обойдя Малыша стороной, и, кивнув Елене, чтобы та шла за ней, она направилась к выходу из столовой.

Малыш проводил ее мерзкой улыбкой, скользнувшей по обожженному лицу. Правая его щека в этот момент нервно дернулась, причинив боль правому же глазу: он приложил к нему ладонь, и отвернулся, чтобы Маргарита случайно не увидела, что у него небольшие проблемы. Но Кондрашкина и не думала оборачиваться: теперь у нее была цель номер один – довести Елену до «башни.

Время близилось к десяти. Маргарита вела Елену наверх, и та, не переставая, спрашивала, куда они идут. Кондрашкина сначала молчала, а потом, наконец, сказала, что это сюрприз, на что Елена ответила, что сюрпризов ей больше не хочется.

– У меня уже есть один, – сказала она, отдыхая на лестнице.

Маргарита быстро на нее глянула и бодро ответила:

– Не ной – это приятный сюрприз. А тебе я покажу еще один.

Она повернула на лестничный пролет, ведущий на четвертый этаж, и, задержавшись на несколько секунд, встала, дожидаясь подругу.

– Долго нам еще, Рит? – жалобным голосом спросила Елена, которой надо было пройти еще пять ступенек, чтобы дойти до Кондрашкиной.

– Потерпи, немного осталось: всего-то двадцать метров.

– Нет, это для меня высоко, – ответила Елена, но, тем не менее, продолжала тяжело подниматься, держась за крепкие перила лестницы.