– Можете пока взять этот. Я редко им пользуюсь, а ножи не любят такого обращения. Им нельзя тупиться без дела. Заточите его, пока я подыщу нам пару подходящих деревяшек, – он поднял с земли небольшой камешек и протянул мне.

Убедившись, что я понял, чего от меня хотят, он исчез за стволом ивы, а я сел на землю, рассматривая грубое, но прочное, лезвие и камень. Я смиренно принялся выполнять команду мальчишки, чувствуя себя матросом на его фрегате.

– Юнга с боцманом не спорит, – повторял я каждый раз, как лезвие проходило по камню, оставляя равномерные бороздки.

Простой, монотонный процесс, полностью захватил меня. Казалось, что время остановилось, позволяя мне с головой погрузиться в освоение нового умения. Пальцы сами собой поворачивали лезвие под нужным углом, чтобы камень, время от времени, рождая искры, мог придать заточке первозданный вид. Снова и снова я проводил подушечкой пальца по кромке, чтобы оценить прогресс. Все мои мысли сконцентрировались на ноже, что я даже позабыл о желании побыть одному, под пенье ручьев и шелест листвы. Лезвие пело, заставляя меня насвистывать ему в такт.

– Что Вы делаете? Кто так точит? – резкий окрик отвлек меня, и я неловким движением рассек палец.

Алая кровь проступила на подушечке, и тонким ручейком побежала по руке, стремясь влиться в озеро, как родниковая вода. Я машинально облизнул палец.

Нож выпал из моей руки. Юго поднял его и рассмотрел лезвие поближе. После чего почесал за ухом, взъерошил копну непослушных волос и обратился ко мне.

– Ну, может, я и не прав. Вполне хорошая кромка получилась. Но, за это время, можно было постараться лучше.

– Я бы не сказал, что кромка туповата, – я улыбнулся маленькому командиру.

– Простите, дядя Рос.

– Не беда, Юго, – я протянул руку, чтобы получить назад нож.

Черное лезвие, подкинутое юным ловкачом, блеснуло на солнце острой кромкой, переворачиваясь в воздухе. И, вот уже, деревянная рукоятка легла в мою ладонь.

Мальчик протянул мне два сухих чурбачка, похожих, как братья близнецы, предлагая сделать выбор.

– А разве есть разница? – недоумевая спросил я.

– Конечно. Всегда есть выбор.

– Ох уж этот прищур, – мысль скользнула в моей голове.

Я чувствовал, что мальчишка явно, что-то задумал, но что именно я понять не мог.

– Они же одинаковые. Или нет? – я решил ответить тем же прищуром.

– Они разные. В природе все разное и все похоже. Невозможно найти две одинаковые заготовки. Каждая из них хранит в себе свою тайну, тот образ, который предстоит еще извлечь.

Пока Юго, как опытный учитель, раскрывал мне «тайны мироздания», я вглядывался в чурбачки, пытаясь рассмотреть, что именно в них скрыто.

И вдруг из левой заготовки на меня посмотрела голова змея. Я резко отпрянул, то ли испугавшись острых клыков, то ли не ожидая такой реалистичности видения.

– Дерево хранит в себе все то, что видело, чего касалось или о чем грезило в своем дремотном существовании. Папа говорил, что мы лишь инструмент в руках природы. Мы извлекаем только то, что она желает нам показать, – не обращая на меня внимания, продолжал свой рассказ парень.

Я потряс головой, отгоняя такой реалистичный образ, не понимая, почему увидел именно змея.

– Что именно мне хотела показать природа? Почему я узнал этот хищный оскал? – вопросы, подобно пчелам в банке, кружили в моей голове.

Образ развеялся так же мгновенно, как и возник. А я внимательно принялся рассматривать вторую заготовку. Казалось бы, она, на первый взгляд, ничем не отличалась, но скрывала в себе совершенно иной образ.

Волна за волной набегали и разбивались о борт белоснежного корабля. Алые паруса были наполнены попутным ветром, неся судно навстречу мечте, в далекую бухту. За огромным штурвалом стоял молодой, отважный капитан, а команда носилась по палубе, неукоснительно соблюдая его приказы.