– Всему свое время, – повторил я слова доброй женщины, вставая из-за стола.

Собрав посуду, я отнес ее к кадушке, заполненной мыльной водой. Помыв, оставил сушиться у теплой печи, а сам начисто протер стол, не оставив ни одной крошки. Оглядевшись вокруг, я порадовался тому, что смог помочь хоть чем-то этой доброй семье.

Открыв покосившуюся деревянную дверь, я зажмурился от яркого дневного солнца после приятного полумрака дома. Постояв с закрытыми глазами несколько секунд, я медленно приоткрыл их, привыкая к свету. Во дворе играла дюжина детей, а Иса о чем-то перешептывалась с черноволосой малышкой, ласково вытирая ей слезы расшитым платочком. Группа мальчишек и девчонок, заметив меня, звонко рассмеялись, принявшись что-то горячо обсуждать, время от времени указывая на меня руками.

Судя по всему, интерес я хоть и вызывал, но не стал «главной новостью столетия», потому что дети уделили мне лишь пару минут своего драгоценного времени, принявшись играть в салки. Казалось, что я для них стал чем-то обыденным, как дождь или холод – временным неудобством. Ну, а коль так, то мне сами боги велели осмотреться, возможно, что-то подтолкнет мои воспоминания. Хотя, в этом я сильно сомневался.

Маленький, аккуратный дворик прилегал к белоснежному дому, покрытому соломенной крышей. Тоненькая, мощеная дорожка, вела от крыльца, где я стоял, к воротам, расходясь паутинкой вытоптанных в траве тропинок, которые вели в цветущий вишневый сад.

– Весна, – выдох осознания сорвался с моих губ.

Все вокруг цвело и благоухало, наполняя воздух приятным цветочным ароматом, заглушая привычный запах села. Я слышал пение неведомых птиц, что доносилось из сада, а еще звук…

– Ручей! Весенняя капель! – эту мелодию я не спутаю ни с одной другой.

Ноги сами собой направили меня в сторону сада. Я ощущал необходимость прикоснуться к цветущим лепесткам, выпить ледяной воды, слиться с природой, стать частью чего-то большого и вечного. Незаметно для себя, я покинул маленький дворик, не сводя глаз с молодой зелени недавно проклюнувшейся листвы.

– Ты, как и я, только проснулся, – моя рука нежно коснулась ярко-зеленого листочка.

Лист задрожал, то ли от неожиданного порыва ветра, то ли от наглости человека, который мог причинить ему боль.

– Не бойся, малыш. Я хоть и космат, но зла тебе не причиню, – как будто услышав мои слова, листочек замер.

Я улыбнулся и продолжил свой первый путь в незнакомом мире. Подобно ребенку, который делал свои робкие шаги, я любовался окружающей природой, аккуратно ступая, чтобы не навредить молодому, как и я, миру.

Покружив вслед за тропой по саду, я вышел в то место, которое так громко звало меня своим мелодичным шепотом. Маленький ручеек выбивался из-под покрытого мхом камня и, пробившись сквозь палую листву прошедшей осени, стремился к небольшому круглому озерцу, над которым склонилась многовековая ива. Дерево было настолько большим, что его ветви практически закрывали от посторонних глаз голубой, как небо, водоем.

– Как я не увидел иву со двора? Она ведь возвышается над низенькими вишнями, как гигант над полуросликами, – вопрос без ответа пронесся в моей голове.

Я аккуратно отодвинул полог ветвей и вступил в святую святых, в самое сердце этого сада. Тонкие веточки, покрытые молодой продолговатой листвой, ласково коснулись моих щек, и, подобно женской руке, скользнули по косматым волосам.

– Как давно я не был так близок с природой? Когда я последний раз оставался с ней наедине? – мысли щекотали мое сознание.

Шаг. Еще шаг. Ветви старой ивы сомкнулись за моей спиной, погрузив в легкий зеленоватый сумрак. Мои босые ноги ступали по прошлогодней листве, что сбереглась тут, вдали от прикосновения зимы. Озеро звонко пело многоголосием, втекающих в него, молодых весенних ручьев. По старой, шрамированной коре, сновали вверх-вниз недавно проснувшиеся белки, вновь осваивая прилегающие угодья. Высоко в кроне, пели птицы, настраивая на игривый лад все вокруг. Даже я не выдержал, насвистев пару нот знакомой мне мелодии.