– Спокойно. Мы на верном пути. Видать, карта неправильная. Готов поклясться, тут была дорога вперед… Но ее же… теперь тут нет?..

Застигнутые стеной непроходимых зарослей путники заозирались.

– Тпррру! Стоять! – Марсий, едва не свалившись со скакуна, тяжело спрыгнул на землю. Как бы ни был хорош в море, застигнутый врасплох в седле морской болезнью, капитан внезапно оказался совершенно не приспособлен к верховой езде. То, как он старался скрыть свою внезапную уязвимость, выглядело весьма презабавно. Селин не удалось сдержать улыбку.

Североморец невозмутимо принялся расхаживать по поляне и деловито осматриваться. Впрочем, познания в навигации вряд ли способствовали ориентации в буйстве непролазной зелени.

В окружении подчиненных Брут тем временем вертел карту и ругался вполголоса. Де Круа спешилась, стряхнула приставшие к подолу листики и парочку ярких жуков с синего бархата своей амазонки. В платье для верховой езды было жарко, но оставалось надеяться, что богатая золотая вышивка сможет донести до коренного населения острова высокий статус переговорщицы и всю серьезность ее намерений.

То и дело увязая полусапожками во влажном мхе, Селин направилась к гвардейцам.

Мозолистый палец Брута упрямо тыкал в наиболее непригодное для ориентации на местности пятно на карте, и единственное, что удавалось понять – путь лежал на восток. Вот только где находился этот самый восток в такой непролазной чаще?

– Затея нехорошая, Птичка. Предлагаю вернуться сюда сразу после того, как мои ребята тут все разведают. Сейчас слишком опасно. Кто их знает, этих дикарей…

Де Круа всплеснула руками:

– Промедление – вот что действительно опасно сейчас, Брут! Я добивалась этой встречи с момента едва ли не с самого нашего прибытия уже три месяца! Тебе ли не знать, что аборигены продолжают атаки порта и на днях они чуть не сожгли один из складов с продовольствием… Что они сделают завтра?! Мы не можем больше ждать!

– Согласен. Это должно закончиться! И как можно скорее, – Марсий заставил гвардейцев расступиться, осмотрел карту и, презрительно поморщившись, надменно щелкнул крышкой компаса. – Нам туда!

Все посмотрели в направлении, что указал механический палец его руки.

Аккурат в зловещую темноту чащи густого леса.

– Да ты шутишь, моряк?! А если это ловушка?! Ты посмотри, там же верхом не пройти! Мы не можем бросить лошадей!…

– А я не понял, зачем тогда здесь столько этих твоих бронированных армейцев? Чай оружие у них не для красоты же… – Марсий взвалил за спину мешок с провиантом и с новыми силами зашагал вперед. Выскочившие из протеза клинки бодро захрустели свисающими на его пути лианами и косматыми ветвями.

Почти как и ее расшитая золотом амазонка.На вопросительный взгляд Брута Селин безапелляционно кивнула на морехода и, подобрав юбки, поспешила за ним. Кто бы мог подумать: бунтарство Марсия в кои-то веки оказалась очень кстати. Она обернулась на нестройный лязг брони и мечей за собой и нервно вздохнула. Следующие за ними гвардейцы выглядели предельно неуместно и неуклюже на фоне буйства дикой природы вокруг.

Словно живая, она хлестала по щекам ветвями, хватала кореньями за голенища сапог, и приходилось то и дело увязать в не в меру пушистом ярко-зеленом мхе.Перед ними неохотно расступалась густая чаща.

Над головой щебетали и ухали неизвестные птицы, из-под ног взлетали стайки невиданных насекомых наподобие стрекоз. Пахло прелой листвой и той самой свежестью, что питает саму тайную жизнь дикой красоты лесных угодий.

Когда объятья непролазных джунглей внезапно разомкнулись, у самых ног им открылся скалистый берег бурлящей, и оттого пенной, горной реки. И перед ними, строением из другого мира и самого времени, поскрипывал канатный мост. Оплетенный лианами и поросший вьющимися ветвями, он выступал продолжением окружающей дикости. Оставалось лишь гадать, сколько ливней и порывов ветра довелось ему выдержать, и когда в последний раз по нему кто-либо проходил.