Витал умолк, оглядывая холл. Где-то в дальнем углу пискнула мышь.

– Ходить будете в новых бушлатах для серьезной работы, как на мне и моем ассистенте. Боевые плачу золотом. После первого предупреждения – расстрел на месте…

Пока капитан спорщиков гневно зыркал по сторонам, и мушка его выискивала согласных, к Виталу взбежал тот самый квартирмейстер. Надменное покрытое шрамами лицо его озаряло приятное удивление.

Ему в грудь тотчас же ткнулся кошелек. Пират подхватил его и цапнул наугад монету, попробовав на зуб. Потом еще одну. И еще. По всему, кошелек выглядел странно – в нем не было ни одной фальшивой монеты. Он кивнул своим, утверждая достоверность предложенного.

– Давайте же, господа, смелее.

Пока моряки раздумывали, пират протянул ладонь для рукопожатия.

– Леон. Квартирмейстер и, как говорят, неплохой штурман.

Из-за толстых рубцов на скулах улыбка его выглядела вынужденной, но живой взгляд холодных голубых глаз горел искренной готовностью.

Витал стянул зубами перчатку:

– Мое почтение, Леон. К вашим услугам, и к услугам вашего экипажа.

– А звать-то тебя как, братан?

– Зови Венсаном, – вместо капитана ответил Джу. – Под его флагом ходим.

Витал очень надеялся, что улыбка его не выглядела слишком нервной.

Стройное «ласковой глубины» отдалось эхом в холле форта.

И прозвучало, словно присяга.

Этот незнакомый, неумолимо прорывающийся наружу капитан больше не плутал в лабиринте вопросов без ответов. Ведомый обостренными инстинктами хищника, вышедшего из многолетней спячки, Витал не чувствовал ни угрызений совести, ни сомнений.

Послеобеденное солнце мягко скользило по покрывалу пышной зелени, и венчики высоких деревьев изгибались, отчего свет играл на земле причудливыми пятнами и периодически заставлял щуриться Селин и ее спутников. Лошади не привыкли к сырой влаге лесного ковра. Уставшие от часового галопа, и после неприметного поворота с дороги, они уже грузно ступали увязшими копытами по мягкой траве и прелым листьям, перешагивая тут и там торчащие массивные корни деревьев.

Душистый воздух полнился пением птиц и шелестом листвы. Казалось, так и слышится аромат первобытной древности этих мест, нетронутых цивилизацией.

Информатор викария Доминго – капризная и непредсказуемая островитянка Фия из числа вхожих в приближенные самого Верховного Вождя, похоже, сделала все, чтобы в очередной раз набить себе цену.

Уговоры, щедрые дары, гарантии расторопного Доминго всякий раз как будто приближали встречу с Фией, и в самый последний момент стабильно отменялись без объяснения причин. Селин была готова пойти на все, лишь бы на этот раз долгожданные переговоры состоялись. Обрывочные слухи, многочисленные и безрезультатные расследования привели только к одному: единственный, кто хоть как-то мог повлиять на несговорчивых аборигенов, был некто Верховный Вождь Эхекатль. Фия же выступала одинокой связующей с ним нитью, которую и поспешила ухватить де Круа.

Что и радовало, и пугало одновременно…Ведь от прекращения нападений на порты зависели не просто политика, а фактическое выживание Новой Вердены. Изучив все противоречивые донесения, невнятные нюансы партнерских договоров и многочисленные доверенности, Селин снабдила Антуана четкими инструкциями, приправленные последними запасами привезенного с материка вина, и доверила очередные не слишком важные переговоры с акифскими представителями. Самой же ей за пределами золоченых стен гостиных предстояло распутывать клубок островных взаимоотношений с аборигенами.

Шестеро гвардейцев сопровождения в полном боевом облачении разом остановились по знаку Брута. Командор уткнулся в потрепанную карту.– Не, ну мы зашли в очевидный тупик… Кто-нибудь уже удосужился свериться с картой? – послышался раздраженный голос Марсия. Далее ожидаемо последовали рассуждения об умственных способностях лавразцев.