Голубоватое свечение экрана отражалось в его зрачках, но мысли блуждали далеко от инженерных решений. В голове настойчиво крутилось имя – Алёна. Алёна, которая всегда первой замечала ошибки в его расчётах. Алёна, чьи тонкие пальцы порхали над клавиатурой быстрее его собственных. Алёна, которая…

Мелихов резко откинулся назад, кресло скрипнуло под его весом. Одним движением руки он свернул голографический проект, словно отрубил воспоминание топором. Экран потемнел. Тишина рабочего пространства давила на барабанные перепонки.

– Всё в порядке, Айвэн? – голос Рамиреса возник неожиданно, заставив Ивана вздрогнуть.

– Да, просто пересматриваю концепцию тормозной системы, – соврал он, не глядя на коллегу.

Рамирес постоял ещё секунду, затем пожал плечами и отошёл к своему рабочему месту. Иван выдохнул. Снова активировал экран и заставил себя сосредоточиться на цифрах. Только цифры. Только формулы. Никаких имён, никаких воспоминаний.

Пальцы начали механически вводить параметры, корректировать расчёты. Работа – единственное, что могло заглушить пульсирующую боль в висках. Работа не задавала вопросов, не требовала объяснений, не напоминала о прошлом. Работа просто была – конкретная, осязаемая, не окрашенная эмоциями.

Утреннее совещание проходило в обычном ритме. Рамирес представлял результаты последних тестов тормозной системы, иллюстрируя их голографическими диаграммами. Джоан делала пометки в планшете, время от времени задавая уточняющие вопросы. Блейк, подключившийся по защищённому каналу, слушал с видимым нетерпением – миллиардер ценил только конкретные результаты, а не процесс их достижения.

Иван сидел в углу конференц-зала, молча наблюдая за происходящим. Его взгляд метался между экраном и собственными заметками. Внезапно он поднял руку, прервав монолог Рамиреса на полуслове.

– У меня есть предложение, – произнёс он твёрдо.

По залу прокатилась волна удивления. Несколько инженеров переглянулись.

Джоан приподняла брови:

– Мы вас слушаем, мистер Мелихов.

– Мне нужно пятнадцать минут и доступ к демонстрационной панели.

Блейк на экране подался вперёд:

– Это касается тормозной системы?

– Это касается всего проекта, – ответил Иван, поднимаясь с места.

Рамирес нахмурился, но отступил от панели управления. Иван двигался с неожиданной уверенностью, словно давно ждал этого момента. Его пальцы быстро коснулись сенсорной поверхности, активируя интерфейс.

– Разрешите доступ к базовым алгоритмам, – обратился он к Джоан.

Она колебалась лишь секунду, затем ввела свой код авторизации. На главном экране развернулась трёхмерная модель капсулы в разрезе. Иван увеличил сегмент энергетического модуля.

– Мы зациклились на симптомах, игнорируя причину, – начал он, не глядя на присутствующих. – Проблема не в тормозной системе. Проблема в том, как распределяется энергия при переходе между состояниями.

Его руки двигались над панелью, перестраивая элементы схемы. Голографическая модель изменялась, подчиняясь новой конфигурации. Инженеры подались вперёд, заинтригованные неожиданной трансформацией проекта.

– Вот что произойдёт, если мы перенаправим энергетический поток через дополнительный контур, – продолжил Иван, запуская симуляцию.

Голографическая модель завращалась, демонстрируя красные участки в тормозной системе – точки критической нагрузки при замедлении. Иван увеличил один из сегментов и спокойно продолжил:

– Проблема не в самой концепции, а в физике гиперзвуковых скоростей. При текущей конфигурации мы создаём сопротивление, которое преобразуется в тепло. Слишком много тепла.

Он повернул модель, подсвечивая критические узлы. Его голос звучал уверенно, без тени сомнения.