Он бросил телефон на кровать, словно тот обжигал пальцы. Нет, он не готов. Не сейчас. Возможно, никогда.

Иван посмотрел на часы – до перенесённой встречи оставалось всего двадцать минут. Он медленно поднялся, разминая затёкшие плечи. Мысли о звонке Саликову не отпускали, но сейчас было не время. Проект, расчёты, встреча с Рамиресом – реальность требовала его присутствия здесь и сейчас.

– Завтра, – произнёс он вслух, словно закрепляя обещание. – Позвоню Саликову завтра.

Это решение принесло странное облегчение. Не отказ, но и не немедленное действие – компромисс между прошлым и настоящим. Отсрочка, которая давала время собраться с мыслями, подготовиться к разговору.

Иван быстро переоделся, выбрав свежую рубашку и тёмно-синий пиджак. Несколько раз провёл расчёской по волосам, пытаясь придать им приличный вид. В зеркале отражался человек с настороженным взглядом и плотно сжатыми губами – профессионал, готовый к работе, но что-то в выражении лица выдавало внутреннее напряжение.

Он собрал документы, закрыл ноутбук и сунул его в сумку. Всё это время в голове крутились формулы и схемы тормозной системы – мозг словно пытался переключиться в рабочий режим, оттеснив личные переживания на второй план.

Перед выходом Иван ещё раз взглянул на телефон, лежащий на кровати. Странное чувство шевельнулось внутри – не тревога, не страх, а какое-то предвкушение. Ожидание. Словно решение позвонить завтра запустило цепную реакцию событий, которые неизбежно должны были произойти.

Он подхватил телефон и сунул в карман пиджака. Завтра. Не сегодня, но завтра он узнает, что происходит в московском офисе. Узнает, как она. И эта мысль, удивительным образом, придала ему сил.

Выходя из квартиры, Иван почувствовал, как внутренняя пустота, преследовавшая его последние месяцы, начинает заполняться чем-то новым. Не радостью, не надеждой – просто ожиданием. И этого, пока, было достаточно.

Иван вошёл в стеклянное здание нью-йоркского подразделения «Заслона» быстрым, целеустремлённым шагом. Часы показывали, что до назначенной встречи оставалось почти двадцать минут, но его походка создавала впечатление человека, опаздывающего на важное совещание. Каждый шаг отдавался гулким эхом по мраморному полу вестибюля.

Сканер у турникета считал биометрические данные, и система приветствовала его стандартным «Доброе утро, мистер Мелихов». Иван поморщился от механического акцента, но промолчал.

В зеркальной поверхности лифта отразилось его лицо – бледное, с залегшими под глазами тенями. Внешне спокойный и собранный, внутренне он продолжал метаться между прошлым и настоящим. Желудок сводило от голода – утренний кофе был единственным, что он употребил за последние сутки.

На тридцать втором этаже Иван прошёл через просторное помещение с рабочими станциями. Несколько инженеров подняли головы от мониторов, кто-то махнул рукой в знак приветствия. Мелихов кивнул в ответ, не останавливаясь для разговора.

В отражении стеклянных перегородок он заметил, что узел галстука съехал набок. Машинально поправил его, хотя обычно избегал этого элемента одежды. Сегодня галстук казался необходимой броней – чем формальнее вид, тем меньше вопросов о его состоянии.

Иван свернул в коридор, ведущий к лабораториям. Каждый шаг приближал его к текущим задачам проекта, к цифрам и расчётам – к миру, где всё подчинялось логике, в отличие от хаоса эмоций, бушевавшего внутри.

Иван сел за свой терминал, ввёл пароль и открыл рабочую панель. Трёхмерная схема капсулы развернулась перед ним голографическим облаком формул и чертежей. Пальцы застыли над сенсорной клавиатурой. Он не просматривал проект, не анализировал, просто уставился в схему невидящим взглядом.